Кайорат

— Угу, ты взлетишь и оглядишься. Потом расскажешь нам. И решим, в какую сторону идти. Ночевать около врат все-таки не хочется, — ответил Осирис.

— А ты думаешь, он сможет внятно рассказать? У малыша явные проблемы с дикцией, — язвительно вставил Пилон.

— Ну, хватит. Кайорат, справишься?

Кивнув, я потянулся и отошел от них. Взлетал легко. Хороший обед и сон творят чудеса. Поднимался выше и выше. Тем, кто не познал полета никогда не понять крылатых. Накатывает восторг и желание клекотать. Ты словно скидываешь путы земли, отрываясь от поверхности. Уже не тело — душа рвется к солнцу. Это как обретение невиданного могущества, когда скользишь в воздушном океане, над миром, а ветер то ласкает, то кидает в неизвестность. Рассекаешь глубокую синеву ножами крыл и ныряешь вверх. Кружево облаков — розовых, голубых и желтых, несется навстречу и рассыпается туманной пеной, как только врываешься в него. Невозможно описать. Только почувствовать.

Я покружил немного ни о чем не думая, вдыхая бьющий в морду горячий воздух. Потом поднялся выше, туда, где воздушные потоки стали холоднее, и полетал еще немного. Здесь, наконец, можно как следует осмотреться, не опасаясь язвительных замечаний копытных. Полет — бесконечность в кратком миге. Мне совсем не хотелось опускаться на землю. Но дело есть дело, это отец в мою голову вдалбливал долго. Я полетел вперед и наконец-то, увидел нечто интересное, с чем стоило возвращаться к спутникам.

— Ну, как? — проорал Осирис, едва дождавшись моего приземления. Ветер, поднятый крыльями, заставил икуба морщиться. Трепал одежду и волосы. Потоптавшись на месте, я аккуратно сложил крылья за спиной и ответил:

— Увидел город. Севернее, за грядой из скал поменьше.

5

— Город? — Пилон переглянулся с Осирисом. — Это уже интересно. Сколько до города? Навскидку, малыш?

— Наверное, часа три, — глазомер у меня развит хорошо, не подкопаешься. Мои товарищи оживились, — лететь, — добавил я. Осирис почесал голову. Его длинные волосы спутались окончательно и торчали в разные стороны.

— Выхода нет. Придется воплощаться, — грустно произнес икуб.

— Ну, давай помалеху. Только неспешно, ты все-таки устал порядочно сегодня, — Пилон отошел немного в сторону и я поспешил отойти следом. Осирис глубоко вздохнул и покосился на меня:

— Малыш, у тебя уши и гребень торчком стоят. Не боись. Я сейчас просто воплощусь в похожего на тебя дракона, разницы особой нет. Да и не надолго это. Так мы сможем перемещаться быстрее. До города, конечно, не полетим, спустимся прежде, чем окажемся в поле их видения. Ведь мы не знаем, в каком мире находимся. И потом, когда опустимся, решим, как пробраться в поселение. Вижу, тебе стало лучше, — подмигнув, Осирис широко развел руки и начал кружится. При этом он что-то громко распевал. Тягучий и противный мотив ввинчивался в уши. Тело икуба равномерно двигалось, постепенно ускоряясь, и вскоре меня замутило. Сначала возникло сосущее чувство под ложечкой, а потом в пасти появился противный металлический привкус. Между тем тело Осириса медленно меняло очертания. Его окутывала белая, похожая на туман дымка, которая постепенно поднималась от ног к голове. Я неотрывно наблюдал за икубом и пришел к выводу, что воплощение происходит достаточно болезненно. Лицо Осириса временами искажала боль, он то краснел, то бледнел. Но странная мелодия, навязанная им, звучала также четко и громко, как и вначале. Тело икуба странно плыло, словно подтаивало, по нему прокатывались волны воздуха, и казалось, они ломают хрупкий скелет. Неприятное зрелище. Они проносились, выворачивали круг за кругом конечности и неуклонно заменяли одну сущность на другую. Когда дымка скрыла фигуру полностью, я не выдержал и отвернулся. Тошнота стала почти невыносимой, и мне с трудом удалось справиться с позывами к рвоте. Вскоре, к несказанному облегчению наступила тишина. Я, тяжело дыша, потихоньку повернулся к Осирису. Должен сказать, прежними в его облике остались лишь разноцветные глаза. Все остальное изменилось. С выражением легкой меланхолии на морде перед нами стоял зеленый дракон, чуть меньше меня ростом. Его изумрудную шкуру покрывали светлые разводы. Собственно, я легко назвал бы его и куратором клана Малахит, но пара "но" не позволили этого сделать. Тело у дракона вышло худое и длинное. Правда, всегда можно сослаться на другую ветвь рода. В остальном Осирис выглядел вполне натурально. Я был поражен.

— Это что? — Спросил Пилон и, глядя на его подергивающееся ухо, я предположил, что не все так славно.

— А что? — Изогнувшись, Осирис пытался увидеть причину, раздражающую нашего копытного товарища.

— Вот это. Это нога? — Я, наконец-то, тоже увидел, что удостоилось такого внимания коня. Действительно, на боку Осириса, точнее, на его драконьем боку торчала еще одна лапа, между передней и задней.

— Нет! — расстроено выкрикнул икуб, — ну надо же! Какое-то катастрофическое невезение.