Кайорат

— О чем ты, дружище? — Пилон осторожно покрутил головой, фыркнул и сделал несколько неуверенных шагов. Грива коня спуталась, но глаза сияли на угольно черной морде, словно сапфиры, — славно! Стоящее приключение. Думаю, пора вернуть тебе ожерелье. На счет Майи соврем. Нельзя портить девочке карьеру. У нее несомненные шансы стать стражем. Скажем, вступила в борьбу позже и помогла убить человека. Ты отправишься домой и станешь героем. Малыш, возможно, получит шанс на добровольное изгнание. Я буду уволен или в принудительно добровольной форме отправлен на пенсию. Тильда побудет со мной, пока не устроится. А устроится она удачно. Ну, а Осирис отправится куда-нибудь еще и его никто и никогда больше не назовет неудачником. О том, что произошло на самом деле, общественность не узнает. Интриги совета радуги, тайны кураторов… Дракон был в чем-то прав.

— Несправедливо. То, что ты говоришь, — возмутилась Майя. Ее гребень приподнялся, видимо немного пришла в себя.

— Да, но так и будет. А ты, девочка хорошенечко запомни. Быть может, когда станешь стражем, сможешь привнести перемены в радугу. Начни с того, что открой всем великую тайну кураторов. Помоги брату. Пусть трусы перестанут открещиваться от своих предков и признают, наконец, общие корни с драконами, — Пилон весело заржал и стукнул копытом, — буди стража, Ишутхэ. Пора поставить точку.

Я снял с шеи ожерелье, и аккуратно удерживая его на конце когтя, протянул волкодлаку.

25 Эпилог

Я зажмурился. Слепящие лучи солнца приятно щекотали, скользили по чешуе, заставляя ее переливаться всевозможными оттенками фиолетового.

Ну, вот и все. Полугодовое расследование окончено. Точки и акценты расставлены. Заканчивалась старая жизнь и начиналась новая. Точнее, начинался еще один ее этап, второй после схватки в звездной зале радуги.

Конечно, ничего не закончилось как в сказке. Но довольно того, что получили. Серость повседневности в ворота больше не постучит. Я, похоже, научился ценить мелкие радости жизни. Например, несколько теплых слов на прощанье.

Ишутхэ, теперь уже друг, вернулся в свой мир пару месяцев назад, с ожерельем. И просьбой впредь лучше за ним следить. Не самый худший вариант для волкодлаков. Оказалось, несколько его товарищей остались живы, в том числе тот самый хлюпик, который чихал. Смешно сказать, я был рад. Ведь два города исчезли, и их уже не вернуть. Бу-чо, Оуи, фата Альента наше знакомство оказалось слишком коротким. Дракону удалось сбежать. Бегство повесили на нас, так как дед делал ноги в тот самый день, когда произошло сражение с Казимиром. Старый хищник оказался достойным соперником, но я был уверен, пути еще пересекутся. Порталы заработали исправно, и слова получали подтверждение. Нас долго таскали по допросам, обвиняли, снимали обвинения, изыскивали дополнительные свидетельства и факты. Скучно, утомительно, болезненно. Не скажу, что собственная судьба меня не волновала. Пришлось и долго приходить в себя после случившегося. Казалось, мир никогда не станет прежним, не засверкает красками. Я ошибся. Время лечит. Когда решение по делу вынесли, я немного удивился мягкости приговора. Пилон, правда, ворчал и плевался, но подозреваю, остался доволен. Ближайшие двадцать лет нам было запрещено посещать мир-радугу, а по истечении срока дело поступит на пересмотр, с учетом новых обстоятельств. Также запрещено было находиться в рядах служащих радуги. Остальные обвинения сняли. Нас больше не называли изменниками, оставили все права и свободу. Хотя условное принуждение оставалось частью сделки, как назвал приговор отец. Пилон ушел со службы на пенсию, как и предполагал. Осирису ничего толком предъявить не смогли, так как на службе в радуге он не состоял, и ограничились общими запретами. Я попадал под статью об отступниках по физиологическим причинам. Но отец стал защищать меня, требуя исключения из правил. Хорошо еще, мать не могла присутствовать на суде, не позволила работа. Но она каждый день терзала ментально, по голографическому передатчику. Трудно смирится с неблагодарностью тех, кого фактически спасли от смерти, но Пилон тщательно готовил меня к этому. Может благодаря язвительности и жесткости его советов, я не впадал в истерику. В конце концов, отодвинув крах многомирья, мы не могли и дальше отвечать за глупость его обитателей. Самодовольство некоторых экземпляров перевешивало редкие разумные выводы. Непогрешимость совета в собственных глазах казалось абсолютной, и я ощущал все большую чуждость родного мира. Майя была признана лучшей среди претендентов в испытании и новым стражем. Теперь она стала официальной ученицей действующего стража и будущей лапой посоха. Я ни разу не пожалел, что о роли ее мы умолчали, хотя это создало лишние трудности. Знаю, Майя будет хорошим стражем. Во мне не осталось обиды или ревности. Я получил свой приговор. Не назван отступником, но лишен родины на сорок лет. Свободен.