Кайорат

— Знаешь, а ведь мне удалось разглядеть дракона, — сказал Пилон, — в тот миг своей жизни, когда серьезно засомневался в ее продолжении. Ты вытянул нас прямо из его пасти. Орал он что-то, вроде. Точно как ты цветом — аметистовый. Огромный. Что это значит, Кайорат? Почему дракон похож на тебя? Или ты на него?

Я осторожно пошевелил лапами, несколько раз раскрыл и сложил крылья. В этот раз обошлось без травм:

— Устал отвечать одно и то же. Не знаю. Мы удрали. Я очень рад. Теперь найдем отца и спросим обо всем остальном.

— Хорошо, — Пилон фыркнул, — уговорил. Ишутхэ?

— Эээ, одна проблема, Пилон, — сказал я.

— Ну?

— Я кажется потерял ожерелье.

— Это как?

— Кувыркался при приземлении. Надо его найти.

— Ишутхэ! — снова позвал Пилон и выругался, — вот дивол. Почему так темно вокруг? Ишутхэ?

Мне тоже хотелось ругаться:

— А если Ишутхэ нашел ожерелье?

— Тогда, полагаю, он уже в пути, — мрачно ответил Пилон и яростно фыркнул. Я с трудом различал силуэт коня в темноте. Никак не мог понять, что со зрением. Видимо, похожие проблемы преследовали и остальных.

— Думаешь, наш волосатый друг сбежал? — спросил Осирис.

— Я бы сбежал, — подтвердил Пилон, — он давно демонстрировал свои намерения. Вполне вероятно, что Ишутхэ воспользовался ситуацией. Почему нет? Ему плевать на нас и мир. Он эгоист, и не понимает, что есть вещи гораздо более важные, нежели желания мести и славы.

— Ты преувеличиваешь. Ишутхэ не такой, — возразил я, — Просто пытается получить назад то, что и так по праву принадлежит ему. Даже упрекнуть не могу. Я обещал вернуть ожерелье, когда покинем мир Кендельтан. Мы ведь покинули. Теперь, наверное, Ишутхэ решил…

— Это я и называю эгоизмом, — перебил Пилон, — оборотень думает о шкуре, благодарности вождя. А как на счет судьбы миров? Вы вообще представляете, что случится, если дракон и человек доберутся до сердца радуги? Касалось бы дело бюрократической верхушки, проводящей регулярные, долгие и бесполезные заседания, сам с места не двинулся. Уж кому не помешает встряхнуться и начать работать, так им. Но радуга столпа! Ось и жилы, которые пронзают миры насквозь. Структура радуги создавалась многие тысячелетия, даже не века. Она пронизывает энергетическими кровяными сосудами все, участвует как в созидании, так и разрушении. Радуга сравнивает давление, поддерживает баланс. Она не дает мирам вернуться в состояние первичного хаоса изменений. Стоит разрушить хрупкое равновесие, лишить радугу действующего стража… Начнутся такие катастрофы сдвиги и разрывы материи, что умершие в Хангелькаде каплей в море покажутся! Миры изменятся, и возможно во многих из них будет просто уничтожена жизнь. Так держатся за ожерелье сейчас, невзирая на вероятность гибели рода и мира? А нужно ли ожерелье такой ценой? Ишутхэ об этом подумает? Обездвиженная радуга. Сопротивляться некому. Делай, что хочешь.

— Почему ты уверен, что Ишутхэ стремится поступить с нами так? — спросил я.

— Да, мне тоже интересно, — раздался хриплый голос волкодлака.

— Ты не отзываешься! — зло огрызнулся Пилон, нервно всхрапывая. Ишутхэ подошел к нам. Его морду было нелегко разглядеть, но на ней застыла смесь ярости и любопытства. На шее оборотня висел знакомый шнурок:

— А чего? Интересно послушать оказалось. Нового… столько узнал. Только не такой я дурак как думаешь, Пилон. С глазами что-то, место незнакомое. Я волкодлак среди кураторов. Да кто мне поверит? А потом род для меня не так мало значит, как-то говорят некоторые. И вижу дальше собственной морды. Уж точно не болтаю невесть что и за спиной, если говорю то в глаза. А меня считают тупицей, — он рыкнул и покосился на коня. Пилон насупился, нервно помахивая хвостом.

— Тогда отдай малышу ожерелье, — пробурчал он.

— Еще чего, — волкодлак сгорбился, на загривке его приподнялась шерсть, — ожерелье останется в моих лапах.

— Конечно тупица, — спокойно произнес Пилон, — как думаешь, почему малыш носил его? Кураторы гасят сияние артефактов собственной аурой. На твоей шее ожерелье привлекает внимание, как горящий шар в неопытных руках. Его видно любому мало-мальски грамотному магу. А мы пытаемся, как можно дольше оставлять всех в неведении по этому поводу. Так что советую вернуть малышу камень.

— Нет, — Ишутхэ был настроен решительно, — я останусь с вами до конца, но висит оно на моей шее. Обсуждать не стоит. Нападать не советую.

— Да пошел ты, — Пилон топнул ногой, — тупица! Давай покричим, вдруг, кто не увидел, услышат?