Каирские хроники хозяйки книжного магазина

На этапе подготовки к открытию Diwan я прочитала статью, где говорилось, что, войдя в книжный магазин, люди, как правило, поворачивают направо. Под влиянием этого наблюдения мы расположили книжный отдел Diwan справа. Окна здесь выходят в прилегающий дворик, а не на главную улицу, из-за чего эта часть магазина самая тихая. Лампы накаливания освещают с высоких потолков ряды полок из красного дерева с гарнитурой из матовой стали – сочетание старого и нового. Книги разделены на две категории. Слева – арабские книги, подобранные Хинд. Справа – книги на английском, моя вотчина. Свою скромную коллекцию книг на французском и немецком мы поместили в отдел мультимедиа. За ближайшей дверью расположилось кафе – сердце нашего магазина.

Продавцы-консультанты курсируют по залам в униформе Diwan: это синяя рубашка поло с бежевым логотипом, вышитым слева на груди, и бежевые брюки с зашитыми карманами – во избежание воровства. Они предлагают свою помощь, стараясь отыскать баланс между рвением и профессиональной дистанцией. У нас от персонала всегда требовалось больше усердия, чем в любом другом книжном, – особенно в первое время после открытия Diwan, когда стиль работы нашего магазина был посетителям в новинку. Их замешательство было мне понятно.

До Diwan в Египте существовало три вида книжных магазинов: магазины под не слишком квалифицированным управлением государства, магазины при конкретных издательствах и маленькие местные лавочки, где в основном продавали газеты и канцелярские товары. Государственные магазины произвели на меня самое удручающее впечатление. Будучи студенткой, я ездила на такси в центр Каира, где армяне когда-то заправляли гильдиями[5], итальянцы – универсальными магазинами, а греки – продуктовыми. Я ехала по главным улицам своего города, каждая из которых получила название в честь какого-то важного исторического события. (Улица Двадцать шестого июля раньше носила имя Фуада I, первого короля современного Египта. Она была переименована в честь того дня, когда сын Фуада, Фарук, покинул страну на своей королевской яхте в ходе революции 1952 года под предводительством Насера (сына почтового работника) и Мухаммада Нагиба, ставшего первым президентом Египта.)

Приехав в центр, я заходила в магазины, похожие, скорее, на гробницы, где теснились ряды покрытых пылью книг. Полок там было множество, а указателей – почти нисколько. В каждом из этих магазинов, казалось, работает только один человек: мужчина, потягивающий за прилавком чай и сонно шуршащий газетой. Я спрашивала какую-то книгу, и он частично всовывал босую ногу в тапку – так, что потрескавшаяся пятка оставалась снаружи. Не приглушив радио, он вставал со своего места, и в воздух поднимались частички пыли, которые до этого мирно лежали на скрипучих досках пола.

Почему эти магазины были такими ветхими? Тому есть отчасти историческое объяснение. В Египте прошлое соседствует с настоящим, часто незаметно в него вторгается и никогда полностью не исчезает. Открытие Diwan заставило нас вникнуть в историю издательского дела и книготорговли – историю, которая по-прежнему определяла ситуацию в современной индустрии. В 1798 году наполеоновская экспедиция даровала Египту два первых печатных издания, одно на арабском, другое на французском. В 1820 году Мухаммад Али, османский военачальник родом из Албании и отец современного Египта, учредил в районе Булак[6] промышленную типографию. При его правлении издательское дело стало инструментом пропаганды.

Во второй половине XIX века государство ослабило свою монополию на книгопечатание, а затем и цензуру – особенно после британской оккупации Египта 1882 года. У высших слоев общества были возможности и желание вкладывать средства в печатные медиа. К 1900 году издавался целый скоп журналов – политических, социальных и феминистских: какие-то выпускались ради просвещения, какие-то – ради выгоды, какие-то – и для того, и для другого. Газеты и периодические издания публиковали речи, манифесты и романы, последние сначала выходили по частям, а потом – целой книгой. Далее последовали несколько десятков лет успешной и плодотворной работы египетских мастеров слова.