Каирский дебют. Записки из синей тетради

– Вы страшный человек, – сказал он, – с вами рядом просто опасно находиться.

Я отвечал, что по-настоящему страшный человек – это мой Ганцзалин, я же – всего лишь человек наблюдательный.

– В советской России музеи охраняются из рук вон плохо, – добавил я, – так что у вашей миссии хорошие перспективы. Впрочем, ваши дела меня интересуют мало: чем бы вы ни занимались, оставьте вашу тайну при себе. Что касается меня, я отошел от дел и не воюю ни за большевиков, ни против них.

Мы выпили еще немного, и захмелевший Кибрик вдруг спросил меня, слышал ли я историю некоей мадемуазель Доктёр?

– Что-то припоминаю, – сказал я осторожно, – однако не очень точно. Я ведь три года пролежал в беспамятстве, и почти вся Великая война прошла мимо меня.

– Да, я знаю, – кивнул он. – Скажу по чести, в эти тяжелые годы нам очень не хватало вашего мастерства и вашей сметки. Как знать, если бы вы были тогда здоровы, может быть, переворот бы и не удался, государь не отрекся бы от престола, и Россия была бы спасена…

– Ну, вы уж слишком преувеличиваете мои скромные возможности, – засмеялся я. – Так что там случилось с мадемуазель Доктёр?

После небольшой паузы Кибрик снова опрокинул рюмку коньяку, задумчиво и странно улыбнулся и начал свой рассказ.

* * *

«Анна-Мария Лессер была очаровательной юной блондинкой, которая родилась и жила в Берлине, на Тиргартенштрассе. Ей не исполнилось и шестнадцати, когда ее встретил блестящий гвардейский офицер Карл фон Винанки. Встретил и полюбил без памяти, и она его полюбила так, как женщина не любила мужчину со времен Ромео и Джульетты.

Вскоре у влюбленной пары родился ребенок – что называется, запретный плод любви несчастной. Однако младенцу крайне не повезло: на свет он появился мертвым. Отец Анны-Марии, узнав о внебрачной беременности и о смерти дитяти, выгнал дочку из дома. К чести Карла надо сказать, что он не отказался от своей любви и принял фройлен Лессер, как была, без всякого приданого.

Однако тут молодых людей настигла, как сказали бы древние греки, тяжкая длань завистливых богов. Впрочем, может быть, ничего подобного древние греки бы и не сказали, и на богов тут возвели напраслину, но факт остается фактом: если верить Винанки, отцовское имение перестало приносить доход и влюбленные оказались на бобах. Конечно, у Карла было офицерское жалованье, но, учитывая долги, которые он наделал, это была капля в море. Кредиторы донимали его и днем, и ночью – впору было в петлю лезть. Однако Винанки не мог позволить себе такой роскоши: на руках у него была Анна-Мария, фактически совсем еще ребенок, совершенно, по его мнению, не приспособленный к жизни.

В полном отчаянии Карл обратился к своему другу, служившему в немецком генеральном штабе. Тот обещал помочь и помог: свел с одним высокопоставленным офицером, которого представил просто как „его превосходительство“. Тот направил Винанки к некоему господину Маттезиусу. Официально контора Маттезиуса торговала автомобильными запчастями, но это было лишь прикрытие; на самом деле Маттезиус возглавлял крупный шпионский центр.

Внешне Маттезиус никак не походил на шпиона: это был микроскопический худой человечек с бачками на острых скулах и взглядом настолько пронизывающим, что у людей от него начинались желудочные позывы.

Глава шпионского бюро вкратце обрисовал Карлу фон Винанки финансовые и карьерные перспективы агентурной службы, после чего тот, не долго думая, согласился на него работать. Маттезиус дал молодому офицеру пару небольших пробных заданий, которые тот с блеском выполнил.

Пришло время для операций более серьезных. Маттезиус должен был командировать Карла сначала в Нидерланды, а затем во Францию. Но Винанки не решался оставить Анну-Марию одну: из-за смерти ребенка и расставания с семьей она находилась в тяжелейшем миноре…»

– Тяжелейшем миноре? – переспросил я у Кибрика.

– Да, – повторил тот несколько самодовольно. – Это выражение я вычитал у одного модного литератора, теперь все так пишут.

– Знаете, – сказал я, – не стоит слишком уж увлекаться художественностью. Это мешает восприятию. Пусть рассказ ваш будет лаконичным и информативным, как военный рапорт.

Подполковник кивнул, как мне показалось, несколько обиженно, и продолжил.

«Тяжелое состояние фройлен Лессер, по мнению Винанки, могло привести возлюбленную к болезни и даже, возможно, к смерти. Поэтому он решил взять Анну-Марию с собой в предстоящую командировку. Разумеется, он не мог нормально работать, скрывая от возлюбленной истинный характер своих занятий. Поэтому Карлу пришлось рассказать ей о своей новой службе – разумеется, он сделал это с разрешения Маттезиуса.

Во время поездки во Францию выяснилось, что Анна-Мария болтает по-французски, как прирожденная парижанка. Кроме того, у нее обнаружился особый талант: она так говорила с крестьянами, кондукторами и чиновниками, что те, сами того не замечая, выбалтывали ей не только личные тайны, но и служебные секреты.