Кайсе

Челеста нажала на педаль газа, металлические двери распахнулись с такой силой, что одна их половина даже соскочила с петель. Она включила заднюю скорость. Скрипя шинами, грузовик отошел от загрузочной платформы. Челеста развернулась, не обращая внимания на то, что остается позади.

Затем она включила первую скорость, нажала на газ, переключила на вторую скорость слишком поспешно, так что шестерни коробки передач заскрипели, протестуя. Набрала скорость, и они оказались на дороге.

— Не по той стороне! — закричал Николас. — Передвигайтесь налево!

Гудок машины прозвучал так близко, что Челеста подпрыгнула. Небольшой грузовик двигался в обратном направлении. Челеста с трудом увернулась от него, послышался скрежет металла о металл, посыпалась краска, раздался грохот, похожий на землетрясение. Два грузовика столкнулись бортами вначале один, а потом и второй раз. Грузовик взревел, как раненый зверь, и они стремительно двинулись прочь, подальше от этого убийственного места.

Токио — Вашингтон

Сгорбленные, развратные фигуры, подобные Левиафану и Дьяволу, двигались как зернистые силуэты, пока не попали в свет яркой лампы фотографа.

Нанги затаил дыхание, когда до него дошел смысл того, что эти два человека делали друг с другом. Нанги, принадлежа к культуре, где не существовало традиционного западного запрета на гомосексуализм, был тем не менее шокирован. Не тем, что он видел вместе двух голых мужчин, а тем, что они вытворяли друг с другом.

Итак, старший, более высокий, был Уильям Джастис Лиллехаммер. Другой был молодой блондин, энергичный, сосредоточенный, как артист школы Станиславского, с удивительно гибким телом. Казалось, он был рожден с этой безрассудной непринужденностью.

Нанги наклонился вперед и, направив пульт управления на видеомагнитофон, перемотал пленку немного назад. Он уже просматривал несколько раз восьмимиллиметровую пленку, которую принес ему от покойного Харли Гаунта Манни Манхайм. А теперь он делал заметки.

Зазвонил телефон.

— Moshi.

— Нанги-сан, мне удалось найти, где находится телефон, номер которого вы мне дали.

Это был Джисаку Шиндо, нанятый Нанги частный детектив. Он говорил о номере телефона с тайного факса, который Нанги обнаружил в капсуле-кабинете, арендованном Масамото Гоэи и Сэйко в Гинзе.

— Он здесь, в Сайгоне, в служебном здании прямо через дорогу от вашего комплекса контор.

— Кому он принадлежит?

— Компании, которой, как оказалось, вообще нет в действительности.

Нанги слышал, как его агент перелистывает страницы своей записной книжки.

— Кажется, ваш человек, Винсент Тинь, платил за его аренду каждый месяц.

Некоторое время Нанги сидел с закрытыми глазами.

— Нанги-сан? Есть еще кое-что.

— Я слушаю.

— Так вот. Приятель моего приятеля работает у следователя, так что я имел возможность посмотреть на заключение о вскрытии трупа Тиня. Он был обожжен серной кислотой, как вам и сказал Ван Киет. Но из его тела вытащили двадцать пять пуль.

— Двадцать пять?

— Верно. Судя по калибру пуль и характеру ран, я бы сказал, что он оказался перед каким-то крупным пулеметом. Думаю, что это военное оружие, но я еще продолжаю расследование.

«Помилуй, Христос», — подумал Нанги.

— Есть еще одно обстоятельство. Приятель моего приятеля был на дежурстве, когда подобрали тело. Он утверждает, что убитый мужчина японец. Он также клянется, что тот был якудза.

У Нанги закружилась голова.

— Откуда он мог узнать это?

— Мизинец левой руки того человека не имел верхней фаланги.

Якудза часто обрезают мизинец таким образом, чтобы доказать свою верность оябуну, искупить вину за содеянный грех или подчеркнуть свое подчиненное положение.

— Хорошая работа.

— Спасибо, сэр. Я использовал свои контакты и сумел договориться о встрече с инспектором Ван Киетом завтра утром, чтобы выяснить, какого рода тактика лучше всего сработает в отношении этих людей. Они все слишком коррумпированы.

— Я верю, что вам это удастся. Держите меня в курсе.

— Как всегда.

Нанги повесил трубку и сел опять на кушетку в своем кабинете. В доме было очень тихо, что он очень любил. Но теперь вдруг ему захотелось звуков... радио, передающего музыку рок, или голоса какой-либо женщины. Он снова оказался у тех же ворот, мысли о Кисоко клубились вокруг него, как туман.

Но теперь для нее не было времени. Завтра здесь будет Лью Кроукер с новостями, один Бог знает какими. А до этого, понимал Нанги, ему еще предстоит многое сделать.

Продолжая размышлять над тем, что Шиндо рассказал ему, Нанги снова стал смотреть некоторые сцены на видеопленке в замедленном движении. На этот раз, однако, он не обращал внимания на основной сюжет, где два тела так странно спаривались друг с другом. Он вглядывался в правый верхний угол изображения, где его глаз уловил едва заметное движение.

Он смотрел, как оно появлялось и исчезало, снова возвращалось, подобно тени от пламени на стене. Он нажал кнопку увеличения кадра. Тут же изображение вошло в фокус, исчезли смазанности и неясности — последствия того, что съемки делались при слабом освещении.

И Нанги убедился, что перед ним человеческое лицо.