Кайсё

— Если бы я уступил тебе, даже то, что у нас когда-то было, было бы разрушено. Сейчас, по крайней мере, у нас остались воспоминания.

Она закрыла глаза.

— Я хотела услышать это от тебя много лет тому назад.

— Да. — Это было все, что он смог сказать. Она опустила руки, оттолкнулась от него, как бы желая показать, что может стоять самостоятельно. Она вытерла слезы пальцами.

— Не странно ли, каким слепым делается человек, когда плачет.

Кисоко молча провела его обратно в прихожую вишневого дерева. Его беспокоила сохраняющаяся напряженность между ними. Захваченный эмоциональным вихрем, он раздумывал, находится ли он в безопасности в защищенной гавани или же его поглотит белая вода.

Нанги снова поразила удивительная тишина дома, защита от внешнего мира, которую создавали его стены. Он задумывался о том, мог ли Оками быть здесь, но надеялся, что его нет. Враги могли ожидать появления здесь Оками, и Нанги не мог избавиться от мысли, что Кисоко находится в опасности. Он успокаивал себя тем, что она всегда была в стороне от мира, в котором жил и действовал ее брат, и не видел основательных причин, почему бы теперь их отношения стали другими.

Постепенно он начал чувствовать внутри себя боль, как если бы где-то порвалась мышца или лопнуло сухожилие. Эта боль, почти, но не совсем физическая, вызвала в нем желание выпить горячего, обжигающего чая, съесть палочками немного клейкого риса, почитать легкий журнал, чтобы отвлечь свой мозг от неприятных впечатлений визита.

— Мое любопытство свело нас снова вместе, — сказал он, когда они вернулись в фойе. — Я считаю, что это не случайно.

Кисоко повернула к нему свое задумчивое лицо.

— Ты живешь все еще в том же доме?

— Да.

— Я помню сад позади дома. Ты еще находишь удовольствие в подрезании своего клена шишигашира?

— Боюсь, что это моя постоянная страсть. — Ее сверкающие глаза поймали его взгляд.

— Здесь есть один клен, который я посадила пять лет тому назад. Он отчаянно нуждается в твоем внимании.

* * *

— Извините, но его здесь нет.

— Где он тогда?

— Извините, пожалуйста, кто, вы сказали, звонит?

— Кроукер. Лью Кроукер. Звонит из Соединенных Штатов и спрашивает Николаса Линнера.

Тишина. Затем формальный голос, с металлическим призвуком от электроники и расстояния, произнес:

— Можете вы оставить послание для Линнера-сан?

— Мне нужно поговорить с ним сейчас, черт побери! Это важно!

— Я могу принять ваше послание, пожалуйста. Кроукер прижал кончики пальцев ко лбу. Он дал себе обещание, что не будет выходить из себя. Но эти проклятые японцы и их символическая формалистика может взбесить любого, кто хочет сделать что-либо сразу.

— Мне нужно, — проговорил он медленно и отчетливо, — поговорить с кем-либо, кто может помочь мне.

— Минутку, пожалуйста.

Он разглядывал экземпляр вчерашней «Вашингтон пост», который нашел перед дверью, с фотографией Харли Гаунта на первой странице. Покойный Харли Гаунт. Бедный подонок. Кроукер никогда не встречался с этим человеком, но вспоминал о той нежности, с которой отзывался о нем Николас.

Он посмотрел на свои часы. Какое сейчас там время? Начало четвертого пополудни.

— Да? Мистер Кроукер, могу ли я помочь вам?

— Я искренне надеюсь на это, — заявил Кроукер. — Я друг Николаса Линнера. Можете вы сказать мне, где он? Мне надо поговорить с ним. Это срочно.

— Боюсь, что это невозможно.

— А кто вы?

— Меня зовут Сэйко Ито. Я — помощница Линнера-сан.

— И вы не можете соединить меня с ним? Вы знаете, кто я?

— Да, мистер Кроукер, я знаю. — Наступила пауза. — Дело в том, что никто не знает, где он находится в данный момент. Мы все очень обеспокоены.

Кроукер промолвил с легким вздохом:

— Боже! А что Нанги? Могу я поговорить с Тандзаном Нанги?

— Боюсь, что Нанги-сан проводит заседание. Он отдал строгий приказ, чтобы его не беспокоили. Могу я узнать номер вашего телефона, чтобы...

— Не беспокойтесь, — отпарировал Кроукер. Он взглянул вверх. Маргарита стояла у гостиничного окна, ее тело покрывали полоски тени от жалюзи и проникающего через них уличного света натриевых фонарей. Комната была наполнена расширяющимися пучками света, подобными лунным дорожкам на воде. — Передайте, пожалуйста, для Нанги следующее послание. Скажите ему, что Лью Кроукер находится на пути в Токио. Я буду завтра в четыре часа дня и хотел бы встретиться с ним, как только смогу выбраться из Нарита. Вы меня поняли?

— Простите?

Кроукер помассировал лоб.

— Просто скажите ему, хорошо?

— Да. Я передам Нанги-сан это сообщение, как только заседание...

Но Кроукер уже повесил трубку. Он поднялся, подошел к Маргарите. От его прикосновения она вздрогнула.

— Я чувствую его, — сказала она пронзительным шепотом, — как если бы он был вместе с нами в комнате. — Она повернула к нему голову, так что свет уличных фонарей отразился в ее глазах. — Нет, нет! Обними меня. Крепче. Я не знаю, холодно мне или жарко. — Она положила голову ему на плечо. — Он внутри меня, Лью, и есть только один путь от него избавиться.