Каисса

С севера от Обители текла река, через которую была понтонная переправа. А за рекой было шоссе на северное направление – к Санкт-Петербургу. Павлов, как представитель крупнейшего федерального СМИ, имел что-то вроде депутатской неприкосновенности – Платон не разобрал. Поэтому если Матвея удастся посадить в джип, то часов через семь они смогут доехать до Бюро на Котлине, проскочить в сопровождении Платона внутрь. А там Павлов сделает то, что у него получается лучше всего, – договорится.

– Win-win получится! – скороговоркой тарахтел старик. – У вас и деньги будут, да и с Резником я поговорю, чтобы он изыскал способ вас поощрить. Заодно подбросим – вам же туда?

Платон и Саныч переглянулись и кивнули. У Саныча был вид возбужденный, глаза его блестели, как у персонажа аниме. Неужели Платон такой алчный в будущем? Потому что сейчас он вообще не думал о благах. Образ Клары, пережившей сегодня то, от чего лично Платона вырвало два раза, откликался в глубине души, пуская волны дрожи по всему телу. Девушку нужно было найти. Для нее Бюро тоже стало бы шансом. Наверное. По крайней мере, Девонский понимал, что если сможет увезти ее с собой, то никогда в жизни уже не отпустит.

– Видел бы ты свою влюбленную физиономию, – сказал Саныч. – Ты, поди, уже размечтался о Кларе? Ну это даже хорошо. Значит, в одну лямку впряжемся с тобой.

Он хитро подмигнул. Платон зарделся и отвернулся к окну, смотря, как проносятся верстовые столбы, приближая его к Обители.

– Мы или раньше полиции будем внутри, или одновременно с ними зайдем, но с разных сторон. И тут уже будет челлендж: кто быстрее найдет Матвея, – излагал задумку редактор. – Через КПП пройдут Леша и Платон Александрович. Я высажу вас, – Максим Леонидович вежливо тронул за плечо Платона, – чуть подальше. В общину вас не пустят, но зато вы сможете поискать тропинку поближе к понтонам. Она должна быть максимально скрытой от глаз, и чтобы дроны там не крутились. Местные наверняка знают пешие лазейки. Я же до переправы доеду по гравийной дороге и буду вас всех там ожидать. Этот понтонный мост заброшен, раньше военными использовался. У меня есть сведения, что через него возят контрабанду, поэтому Наблюдение там на минимуме. Так что мы свои шансы повышаем при любом раскладе, да?

Саныч поморщился. Вынул три пузырька, купленных Павловым по дороге, извлек и проглотил несколько таблеток. Потом протянул пузырьки Платону.

– Я могу их потерять в Обители. Мало ли что… Пусть у тебя побудут, они мне очень нужны. Плохеет что-то совсем… – грустно сказал Саныч. – Ты мне сигареты лучше дай.

– Как вообще мы в лесу найдемся? – спросил Платон.

– А мы с Алешей тут кое-что из гелика прихватили, – хихикнул старик. – Надеюсь, это все уже успели описать и наш Педуард Гандонович Лавров еще и за утерю улик отхватит.

Платон обернулся: в рюкзаке старика лежали сигнальные ракетницы, какие-то патроны, армейский фонарь, пистолеты и даже пара лимонок.

– Я тоже набрал себе кучу таких девайсов, – кивнул на свой рюкзак водитель.

– Откуда вообще у обительских такой арсенал? – изумился Саныч.

– На Бога надейся, а сам не плошай, – ответил Павлов.

Глава 21

Богдан. 13 августа 2035, понедельник, несколькими часами ранее

– Как этот жирдяй умудряется так бегать? – запыхавшись, прокричал двойник откуда-то сбоку.

Богдан, продираясь через кусты, держался в десяти метрах от несущегося Карпова. Глаза Матвея было не разглядеть, но, кажется, у того опять началось… его наваждение.

Как только полиция начала обстреливать гелик – огонь открыли в лоб, – Богдан понял, что в машине лучше не оставаться. Он открыл дверь, бесцеремонно выпихнул ногой Карпова наружу. Следом буквально выпал сам. Взявшись рукой за капюшон Матвея, Богдан утянул парня за собой – они спрятались сзади автомобиля, за запаской.

Пули рикошетили от кузова, стучали в пуленепробиваемые стекла, жужжали совсем рядом. Из гелика начали отстреливаться – не покидая салон, открыли двери и использовали их как щит. Ветер отбрасывал на притаившихся сзади белые облачка, пахнущие порохом; после очередного выстрела прилетал рой жалящих мелких осколков стекла. Карпов был на грани потери сознания, бросился на землю, отклячив зад, и трясся как осиновый лист. Морозов пихнул его ногой в бок, чтобы тот хотя бы заполз за колесо.

Богдан слушал. Пули начали вонзаться в гелик со звоном, будто монеты падают в наполненный автомат. Выстрелы прошивали стекла, издавая глухие щелчки. Огонь вели мелкими очередями. Богдан на секунду словно попал в прошлую жизнь, до Обители, когда он мечтал писать музыку, но репетиторы говорили, что слуха у него нет. Но вот определить оружие по звуку Богдан мог на раз: полиция пустила в ход штурмовой автоматный комплекс калибра двенадцать и семь с бронебойными патронами.

Оставшиеся в салоне трое были уже мертвы.

Богдан понял, что прямо сейчас бойцы отделяются от кордона и осторожно обходят их с Матвеем по бокам. Подлетели три дрона с мерцающими камерами. Вынюхивают тут. Высоко над автомобилем завис вертолет.