Каюсь. Том 1

-Как не хорошо, Олег Александрович. В армии становятся настоящими мужчинами, –выдала она эту заезженную до дыр «истину».

-Это каким таким образом ? И что вообще в себя включает это понятие «настоящий мужчина»?-иронизирую в ответ. Чайка засмеялась.

-Да фиг знает. Просто хотела тебя подразнить, –призналась она.

-Ты только и делаешь, что дразнишь, – недовольно заметил я, на что девчонка довольно хихикнула.

-И сколько лет ты там на Северы был? Много заработал? – вернулась она к теме моего первого, скажем так, потрясения. И зачем я заикнулся про это?

-В двадцать лет вернулся с приличной суммой денег, успел купить квартиру и так – по мелочи, а потом дефолт случился и  три  года беспросветного труда коту под хвост, –все это я сказал ничего не выражающим голосом, но как вспоминаю, так от злости до сих пор  трясет. Тогда же у меня вообще  крышу снесло конкретно.  Я  гулял по страшному;  пил, дебоширил, творил черте что. Благо, отец  со старшим братом и Борькой быстро вправили мозги, а то неизвестно, чем бы моя депрессия закончилась.  Для кого-то может и ерунда – три года работы впустую, но есть огромная разница между просто работой и работой в условиях севера. Привыкнуть можно ко всему, но сейчас ни за что бы никогда не согласился на эту проклятую Богом каторгу, вот уж где точно станешь «настоящим мужиком» со стальными яйцами.

-Ужас, я бы точно удавилась, – лаконично охарактеризовала Чайка тогдашнее мое состояние.

-Будем надеяться, что тебя не постигнет сия незавидная участь, –усмехнулся я.

-Не дай Бог! –открестилась она, и тут же воодушевленно сообщила, – кстати, я начала читать Ремарка.

Это признание меня заинтриговало.

-Ну и как? –только  и мог я спросить, удивленный, что она решила  узнать, что мне нравится.

-Поначалу было нудновато, что в твоем вкусе, но потом я втянулась и мне понравилось, – весело ответила она. Я ухмыльнулся, а Чайка уже серьезным тоном продолжила;

– Я так понимаю, ты разделяешь взгляды Равика?

-Не во всем, но во многом, –уклончиво ответил я. Странно было говорить с ней на подобную тему, да и вообще я не совсем привык к столь странным разговорам с женщинами.

-А именно?

-Ты ведь только начала читать, верно? Как прочтешь, тогда и поговорим.

– Я уже прочитала половину книги.  Знаешь, а она ведь о любви,  о сумасшедшей, всепобеждающей, наверное, любви двух измученных сердец. Война в этой книге – просто фон, –начала она рассуждать.

-Каждый судит в меру своего опыта, –резюмировал я.

-Ты не согласен?

-Ну, почему же?! Согласен, просто для меня в этой книге любовь -фон, на котором автор  показывает человеческие пороки,  безысходность военного времени и вообще жизнь без будущего, так скажем, со всеми вытекающими отсюда последствиями, – все же  вступил я в эту литературную дискуссию.

-Да как можно считать в этой книге  любовь просто фоном?! Ты сбрендил. Любовь в ней– основополагающая, вся книга пропитана этой любовью. Цыганские романсы, парижские ночи, дым сигарет, бешеная страсть –вот  это фон. Фон  для главного – для любви. И даже не спорь со мной! –горячо  возражала она, что вызвало у меня смех. Спорить с ней я и не собирался, бесполезное занятие, но следующее ее заявление, я не смог проигнорировать.

-Жоан понять можно, она необыкновенная женщина и конечно  же, ей хочется определенности. Она хочет иметь семью и быть законной женой, с которой можно показаться в свете, а не случайной любовницей, которую стремятся спрятать от посторонних глаз.

-Надеюсь, ты это не серьезно! –воскликнул я. –Она идиотка, которая не понимает, что в военное время и учитывая их обстоятельства,  он не в силах дать ей то, что она хочет.

-Вот скажи мне, почему я даже не сомневалась, что ты возразишь? –хохотнула она.

-Наверное,  потому, что ты и сама понимаешь, что она сумасбродная, эгоистичная девица, у которой ничего нет, кроме жалких сиюминутных побед, – отчеканил я и тут же сообразил, что только что охарактеризовал Чайку.

Далее у нас началась череда горячих споров, размышлений, за время которых я насмеялся на жизнь вперед.  Наша жаркая дискуссия длилась не один вечер, а почти неделю, пока Чайка читала книгу.  Мы были на связи все это время, за которое я многое узнал о Яне, и эти знания шли вразрез  с моим представлением о ней.

У нас даже появились традиции: каждое утро она писала мне сообщения, которые надо признаться, я ждал, хоть и не отвечал на них.  Подобные отношения  казались странными, я никогда не проводил столько времени с женщиной. Тем более, в таком формате, что еще больше удивляло; девчонка оказалась душевным, интересным собеседником.  В этом я окончательно убедился во время очередной поездки.