Кайзберг

Долмахар без труда нашел конюшню - она находилась недалеко от сарая, где был разложен большой стог сена. Лошади тихо ржали, и жевали скошенную траву. Чтобы не напугать коня, он взял немного сена, и подошел к ближнему стойлу. Гнедой конь сначала насторожился, но когда понял, что ему ничего не грозило, он разжевал траву. Человек нежно погладил по черной густой гриве, похлопал по спине. Оседлав коня, он как можно тише выпроводил животное из конюшни. Конь пассажем отошел от деревушки на приличное расстояние, и только потом галопом поскакал по пыльной дороге. Обошлось все хорошо, никто разбужен.

Небо стало светлее, солнце уже занимало свой трон. По навигатору Долмахар определился, что до Ваббика двадцать два километра. Недурно, однако.

По дороге ему попадались придорожные гостиницы, либо стояли разграбленные, либо были вовсе сожженные. Но игрок не собирался у кого-то ночевать, ему нельзя останавливаться. Сходить с дистанции не стоило, ибо драгоценное время можно легко потерять. Далее показались сторожевые ворота. Похоже, за решетчатым забором начиналась хорошо охраняемая территория. Долмахара окружил дозор местного лорда с копьями и длинными луками.

- Куда путь держишь? - поинтересовался охранник.

- Мне нужно попасть в королевство Ваббик. Хочу успеть на свадьбу, - ответил тот без колебания. Главное, не волноваться. Страх всегда подводит людей.

- Кем будешь - то? Шутом на свадьбе? - посмеялся другой стражник.

- Нет. Я прихожусь кузеном для дочери Тухеля, которая выйдет замуж за сына глубокоуважаемого короля Бахана. Знаете такого? - Долмахар улыбнулся. Он решил сказать полным ответом. Кажется, сработало.

- Так вы это… - замялся вдруг охранник. - Проходите. Не все кругом такие порядочные. Хорошего вам пути!

Путь свободен, и Долмахар погнал галопом дальше.

Глава 14. Первый вызов

Когда мир обернулся против тебя - нужно принять вызов с поднятой головой.

(с) Ван Пис

Хотелось есть, чувство голода стало сужать желудок. А еще очень хотелось спать. Ездить верхом на лошади, не смыкая глаз - это выше достижимого. Причем за два дня. Правда, были вынужденные остановки, чтобы лошадь восстановила силы. Тяжелые веки, замыленный взор, тело казалось избитым. Да и само состояние усталости давало понять, что пора бы отдохнуть. Лошадь тоже прилично намотала километры. Третий день без сна Долмахар уже не выдержит. Но этот день не потребовался. Путник постепенно приближался к границе Ваббика. Он уже видел, как вдали показывались зубцы сторожевых башен. На ветру реяло знамя. Железный кулак рыцаря, держащий одну алую, как кровь, шипастую розу. Символ дома Бахана.

За каменной стеной и крепости виднелись перламутровые речные заливы и порты. Корабли и шхуны со спущенными парусами слегка покачивались на волнах.

На верхушках башен и крепостной стены дежурили арбалетчики. У главных железных ворот бдение несли копейщики и алебардисты.

Дело обстояло совсем плохо. Ваббик хорошо охранялся, видно, что это мощное королевство, вооруженное до зубов. Если кто-то, какой-нибудь воин с большими амбициями захочет присвоить к себе Ваббик, то ему, скорее всего, придется взять не силой, а убеждением. Наверно, так и поступил сам Тухель. Мало того, что его в десницу выдвинули, так у него есть весьма железный аргумент для укрепления союза. Выдать свою дочь за сына Бахана - это конечно дорого стоит.

«Но его надеждам не суждено сбыться», подумал про себя Долмахар. Надо положить конец. И как можно быстрее, пока не водрузили знамя дома Тухеля.

В голове родилось много размышлений. Пора возвращаться к действиям. Для начала неплохо было бы попасть внутрь. Придется опять прятать оружие, ибо с арбалетом туда переться слишком глупо. Стражники на стене будут стрелять на поражение, и без разбора.

Как говорил Ротсап, его старый знакомый несет службу в местной городской септе. Служитель септы. Что же, надо попробовать двинуться туда. Поговорить с ним. Может от него будет какой-то толк.

Оставив арбалет и болты в подготовленном тайнике на черте города, Долмахар рысью собрался в септу. Дорога, вымощенная из серых камней, вела к Чертогу Святых. Септа сложена из плоских гранитных плит, на входе по обе стороны встречались две статуи плачущих Дев. Девы скрестили руки на груди, плакали врезными на камне слезами, и выражением лица будто молились о пощаде. Септа была открыта, и Долмахар, оставив лошадь в ближайшей конюшне, ступил за порог. Стоило только оказаться во чреве святилища, как сразу повеяло холодом. На стенах зажжены факелы, витражные стекла переливались на красном солнце. Каждый шаг гулко отдавался эхом, свечи издавали благовонные ароматы, а воск таял и тихо шипел.

- Боже тебя храни, - раздался приглушенный голос. - Кто-то пришел просить прощения или поставить свечу за упокой.