Кайзер Вильгельм и его время. Последний германский император – символ поражения в Первой мировой войне

Национальная либеральная партия, образовавшаяся в 1866 году из либералов, которые желали поддержать Бисмарка в объединении нации, были партией, которой в основном отдавала предпочтение промышленная элита, хотя многие ее сторонники и основная часть лидеров являлись выходцами из интеллектуальных и профессиональных классов. События 1870–1871 годов удовлетворили их непосредственные национальные, но не либеральные цели. Вопрос на ближайшие десятилетия заключался в том, как долго они останутся довольны достигнутым и как сильно будут настаивать на продвижении вперед. Которое из двух прилагательных в названии партии будет далее отражать ее истинную суть? Разумеется, были немцы, которые искренне верили, что только в либеральном государстве Германия может быть объединена. Когда Бисмарк продемонстрировал обратное, они стали восхищаться его достижением и перестали требовать дальнейших реформ. К этой тенденции присоединились имущие классы, особенно когда их собственность умножилась. Они цепко держались за установившийся порядок перед лицом растущих требований рабочих. Как в Англии люди, придерживавшиеся либеральных взглядов в 1840-х и 1850-х годах, начали присоединяться к реформированной консервативной партии Дизраэли, так и в Германии богатая буржуазия стала объединяться с правящими классами. Этот процесс был идеологически оправдан теорией, что личные свободы и местное самоуправление имеют большее значение, чем парламентские и правительственные меры. Существование законов, закрепляющих это, дало Германии собственную форму либерализма. Авторитарное государство – Obrigkeitsstaat – было заменено государством, в котором верховенствует закон – Reichsstaat, наделяя каждого гражданина правами и обязанностями. Адекватность этой теории была ограничена. Местное самоуправление, предоставленное прусскими законами 1872 и 1875 годов, не слишком ограничивало власть знати и бюрократии. Но всех устраивал тезис о специфическом германском решении проблем, привнесенных в Центральную Европу инновациями с запада.

Другие либералы оправдывали бездействие, утверждая, что необходима пауза, чтобы средние классы сумели набраться в местном правительстве опыта, которого им катастрофически не хватает.

Суровое испытание взглядов национальных либералов имело место в 1878 году, когда Бисмарк предложил ввести тариф и лишить социалистов права на собрания. В конце концов, это раскололо партию, в полном соответствии с объявленным намерением Бисмарка прижимать ее сторонников к стене, пока они не завизжат. В 1880 году двадцать восемь членов левого крыла откололись от партии, образовав прогрессивную партию. Остальные приняли тарифы (которые в полной мере устраивали крупных промышленников в их рядах) и продолжили поддерживать Бисмарка. Разногласия между ними и свободными консерваторами существенно уменьшились, и они стали двумя партиями «истеблишмента» во Втором рейхе. Правда, временами возникали спорные вопросы, вызванные разницей их происхождения. Прилагательное национальный в названии одержало верх над прилагательным либеральный. Национальные либералы стали партией национального возвеличивания за границей, которая больше всех говорила о необходимости для Германии пробиться в мировые державы. В последующие годы они всячески продвигали создание германского военно-морского флота. Профессоры и журналисты, коих было немало в рядах этой партии, вместо того чтобы в полной мере осознать, как многим победы 1866 и 1870 годов обязаны необыкновенной политической ловкости и лучшей военной организации, не только создали ошибочный миф о неизбежности прусской гегемонии, но также позволили себе опасное извращение логики. Они считали сам факт германского успеха доказательством того, что германская культура и мораль выше всех других, и делали ошибочные выводы. Они утверждали, что Германия не только имеет право на господство, но также может быть уверена в будущих победах.