Как белки в колесе

— Выполнит он… — со злостью сжал кулаки мужчина и не стал продолжать.

Пауза затянулась. Я стоял в углу, боясь пошевелиться и лишний раз вздохнуть. Прошло, наверное, минут пятнадцать, когда мужчина что-то для себя решил.

— Оставайся пока в Москве. Если понадобишься, вызову через Осьмушку. — Подхватив своё пальто, мужчина не одеваясь вышел из комнаты. За ним, приотстав немного, Богухвал. Я же вышел через несколько секунд. Обратно выходить было проще, поскольку сразу комнаты распорядитель не запирает, а пригоняет прислугу проверить и прибрать, если требуется.

— Ну как? — первое, что спросил меня Фалулей, стоило нам выйти из борделя и снять отвод глаз. — Польза была?

— Ещё какая, — ответил я и принялся пересказывать то, что услышал.

— Евдокию Сабурову собираются похитить?

— Хотят подвинуть в каких-то делах боярина, а его дочь серьёзный аргумент, — дополнил я.

Продолжили мы обсуждение уже в школе. Кирилл терпеливо нас ждал и с порога забросал вопросами. Честно говоря, сам боярин Сабуров и его дочь нас не волновали. Другой вопрос, что ими заинтересовались язычники.

Фалулей был серьёзно обеспокоен тем, что в этом мире имелись подобные маги. Он получил новое молодое тело и собирался прожить долгую комфортную жизнь. И вдруг оказывается, что какая-то сила набирает мощь и вербует сторонников. Ладно бы они просто молились своим богам и почитали их, но мы лично видели, что они ненавидят обычнх магов. Получалось, что остаться в стороне у нас не получится.

— Нужно организовать охрану Сабуровой в школе, — предложил я. — Евдокию довозят до ворот телохранители, а дальше рассчитывают на закрытость заведения.

— И как мы ей эту охрану организуем? — поинтересовался у меня Кирилл. — Направления магии у нас разные. На нашем этаже мы её не видим. А если и встречаем, то Евдокия демонстративно отворачивается.

— На роль подружек-подпевал мы тоже не годимся, — добавил Фалулей, припомнив, что у боярышни появилась «свита» из пяти девиц московских родов. — Хотя… вариант, как держать под контролем, имеется. Помните тот амулет слежения за детьми? Можно такой Сабуровой вручить.

В ответ я только снисходительно посмотрел на Фалулея, поскольку не знал решения этой задачи. Допустим, плетение можно добавить не в медальон, а в любую другую ювелирку, только как это сделать? Похоже, Кирилл подумал о том же и стал рассуждать вслух:

— Проникнуть в комнату через окно и наложить плетения на украшения.

— Попробуем, но я бы предпочёл попасть в круг её знакомых, — предложил Фалулей.

— Бесперспективно, — покачал я головой.

— Это для тебя, — остановил меня друг. — Евдокия девушка молодая. Поверь, я знаю женщин лучше вас вместе взятых. Внимание со стороны самца всегда льстит.

— Журавлёва тебе бубенчики оторвёт, — на всякий случай предупредил я этого «опытного».

— Так я не про себя, я про Кирилла. Смотри, какой он у нас красавец! До того Ярила только мышечной массой не дотягивает, а так ничем не хуже.

— Предполагаешь, что блондинистого парня подбирали, исходя из предпочтений Сабуровой? — спросил я.

— Без понятия. Но у нас нет другого кандидата на роль ухажёра.

— Эй, эй! А меня спросить? — запоздало возмутится Кирилл.

— Не обсуждаемо, — дружески похлопал его по плечу Фалулей. — К тому жениться мы тебя не заставляем. Не… можно и жениться, но папенька боярин будет однозначно против.

— А вдруг я ей не приглянусь… — задумчиво протянул Кирилл и стал накручивать на палец белокурый локон, прикидывая что-то у себя в голове.

— Спросим у Журавлёвой совета, — предложил я. — Есть повод девушку куда-то сводить, заодно устроить опрос по интересующей теме.

Погода нам, правда, немного подпортила планы. С утра в воскресенье начался такой снегопад, что мы предпочли позвать Журавлёву на чай и пироги к себе в гостиную. За пирогами я сходил аж в поместье. По ходу дела там немного погонял народ, Василисе напомнил, кто у нас глава рода. Затем нагрузил в корзину выпечку и ушёл через портал обратно в школу. В общем, у нас было, чем девушку потчевать.

— Татьяна Фёдоровна, голубушка, у нас к вам деликатный вопрос, — начал Фалулей, когда Журавлёва умяла полпирога и выпила две чашки чаю.

— Я так и подумала, — кивнула она. — Чего натворили?

— Почему сразу натворили? — картинно всплеснул руками Фалулей. — Просто у нас друг влюбился и не знает, как к девушке подступить.

— Этот, что ли? — почему-то повернулся ко мне Журавлёва.

— Нет, мне ещё рано влюбляться, — быстро открестился я от такой перспективы. — Это у нас Юлиан Алексеевич страдает от чувств.

Кирилл как мог передал страдания, поёрзав на кресле.

— Неужели? — отчего-то удивилась Татьяна, наблюдая за тем, как «влюблённый» продолжает копошиться в кресле. — То есть по нему половина курса сохнет, а он страдает от неразделённой любви?

— Какая половина? — не понял я.

— Эх, мужчины, — глубоко вздохнула и колыхнула бюстом Журавлёва так, что я потерял нить разговора. — Девицы воздушной магии только и ведут разговоры о Высоцком. И сам по себе хорош, и наследник, и амулетное ремесло выбрал.