Как блудный муж по грибы ходил

Олег Трудович обнаружил факт измены исключительно дедуктивным методом. А началось все с того, что в лицее возник новый преподаватель истории Вадим Семенович. Впрочем, он работал там и раньше, но почасовиком – появлялся два раза в неделю и в жизни педколлектива специального участия не принимал, хотя уже и тогда производил на Катю некоторое впечатление. А тут вдруг он перешел на полную ставку. Фамилию его Башмаков так и не выяснил. Зачем? Разве с помощью фамилии соперник вторгается в принадлежащую тебе женщину?!

О великом Вадиме Семеновиче жена стала рассказывать все чаще и все восторженнее. Конечно, можно было насторожиться уже тогда: если речь заходила о новом историке, сдержанная обычно Екатерина Петровна вдруг утрачивала всю свою холодную насмешливость и живописала Вадима Семеновича с такой горячностью, что даже вызывала снисходительную усмешку Дашки.

Причины же восторгов сводились к следующему: Вадим Семенович был вегетарианцем и каратистом. Как-то раз он поспорил с учителем физкультуры – у кого пресс крепче, и прямо в учительской, на глазах педагогов, предложил спор этот разрешить, так сказать, практически. Когда физрук ударил его кулаком в живот, он даже не пошатнулся, а вот когда Вадим Семенович таким же способом проверил тренированность пресса физрука, тот скрючился и повалился на пол.

Далее, у Вадима Семеновича была своя собственная концепция мировой истории. Он считал, что не было никакого Древнего мира, никаких Древних Греций и Римов, – все это результат путаницы в хронологии и неточных переводов первоисточников. Он утверждал, что европейская история началась с Диоклетиана, создавшего первую империю со столицей в Никомедии.

– Погоди, – обалдел, впервые услышав об этом, Олег Трудович. – А Колизей? А Парфенон?! А пирамиды?!

– Пирамиды – это усыпальницы византийских императоров. Колизей был построен после завоевания Карлом Великим Италии, а Парфенон – это вообще храм Пресвятой Девы, сооруженный в Афинском княжестве в четырнадцатом веке!

– А Гомер? – Олег Трудович напрягал школьную память.

– А Гомер – это граф Сент-Хомер, писавший на самом деле о подвигах крестоносцев!

– М-да…

– И татаро-монгольского нашествия, между прочим, не было…

– Совсем?

– Совсем.

– А что было?

– Была казачья орда – регулярные войска от слова «орднунг», порядок. Население платило подать на содержание войска. Потом по недоразумению это стали считать данью. А Батый – это казацкий атаман, батя…

– Ни хрена себе – батя!

Оказалось, новый учитель устроил для коллег своего рода спецсеминар, и Екатерина Петровна старательно записывала весь этот бред в тетрадочку. Полистав конспекты, Башмаков обнаружил вдобавок, что Иисус Христос – это на самом деле император Юлиан-философ, чья мумия до сих пор под именем фараона Ра-Мессу Миамуна хранится в Каире.

Первыми забили тревогу родители одиннадцатиклассников: детям ведь в институты поступать. Они наслали какую-то комиссию. Комиссия, посидев на уроке и послушав, как Вадим Семенович доказывал, будто Куликовская битва случилась не на Куликовом поле, а в центре нынешней Москвы – в Кулишках, постановила: запретить учителю истории морочить голову подрастающему поколению. Но они плохо знали Вадима Семеновича – тот дошел до замминистра просвещения Акмолова и в течение трехчасовой аудиенции (сначала ему было выделено пять минут) убедил руководителя в том, что под именем Ивана Грозного на самом деле скрываются три разных царя, а Степан Разин был последним Рюриковичем, подло изведенным интриганами Романовыми. Акмолов дал указание в порядке эксперимента разрешить в лицее преподавание двух альтернативных курсов истории, причем ученики могли выбирать сами. Но родители, боясь, что приемным комиссиям трудно будет объяснить, что Чингисхан и Рюрик – это одно и то же лицо, не пускали детей к Вадиму Семеновичу. И эксперимент распался сам собой.

– Власть тьмы! – заявил по этому поводу неугомонный историк на педагогическом совете.

Но своеобычным взглядом на мировую историю достоинства Вадима Семеновича не исчерпывались. Он, по словам Екатерины Петровны, был тем былинным типом мужчины, который соединяет в себе мощь духа с необыкновенными рукотворными способностями. Когда в конце 80-х на учительскую зарплату стало невозможно жить, он, освоив искусство кладки каминов, зарабатывал очень приличные деньги. Камины Вадим Семенович украшал мрамором и гранитом, каковые совершенно бесплатно добывал на огромной свалке камнетесных отходов в Долгопрудном под Москвой. Он уверял, что Микеланджело при желании мог бы там, в Долгопрудном, найти кусок мрамора для еще одного Давида с пращой.