Как блудный муж по грибы ходил

Свирельников бросил осколок в Волгу, стараясь повторить заученное в детстве движение, но у него ничего не получилось: «чертов палец» громко, как обыкновенный камень, бултыхнулся в воду, подняв фонтан брызг. Вздохнув, Михаил Дмитриевич достал «золотой» мобильник, чтобы набрать Алипанова, и вдруг обнаружил, что связи нет: красный пунктирный столбик на дисплее, показывающий уровень принимаемого сигнала, попросту исчез…

43

Когда он вернулся, Леша старательно мыл машину, отжимая губку в красном пластмассовом ведре с водой. Две неизвестные собаки лежали поблизости и внимательно наблюдали за водителем, точно дожидались, пока он закончит, отдаст им ключи и они смогут уехать на чистом джипе куда-то далеко, где у них будут свой дом и добрый хозяин.

– У тебя мобильник работает? – спросил Свирельников.

– Нет. Хозяйка сказала, здесь вообще не берет, в Селищах еле-еле, а в лесу есть места, где отличная связь. Ерунда какая-то…

– Техника! – согласился Михаил Дмитриевич и пошел в дом.

Светка, одетая и причесанная, сидела за столом, покрытым старой потрескавшейся клеенкой, слушала магнитофон, бубнивший дебильный подростковый рэп, пила парное молоко и заедала белым хлебом.

– А где Анна? – спросил Свирельников.

– На работу ушла.

– На какую работу?

– Сказала, за свиньями убирать.

– Виктор не приходил?

– Приползал! – Девушка брезгливо кивнула на дверь, ведшую в ту часть дома, где прежде жили Волнухины-старшие.

Свирельников заглянул туда: Витя, как был в гимнастерке и плащ-палатке (только без сапог), лежал ничком на кровати, напоминая свергнутый с пьедестала памятник воину-освободителю. Он глухо храпел в подушку, и в помещении стоял тяжкий водочный перегар, усугубленный закусочной неразборчивостью.

– Ты не будешь так пить? – жалобно спросила Светка, когда будущий ее супруг, проведав павшего друга, вернулся.

– Почему ты спрашиваешь?

– Папа так пил…

– Так не буду.

– А как будешь?

– Так, чтобы не спятить от этой жизни. Ты готова?

– Оф кос! – ответила она. – А можно я в кроссовках пойду?

– Лучше в сапогах. В лесу, наверное, сыро…

– Да-а? – Девушка строго осмотрела себя в зеркале и поправила на голове бейсболку.

Они вышли на крыльцо. Леша уже помыл машину и теперь натирал ее специальной восковой мастикой. Собаки, сообразив, что дело идет к завершению, ждали окончания автокосметики, нетерпеливо присев и шевеля хвостами.

– О, Волга, колыбель моя! – воскликнула Светка и потянулась с укоризненной женской недостаточностью, адресованной Свирельникову. – Хочу на тот берег!

– Зачем?

– Не знаю…

Вынули из багажника сапоги и переобулись, сидя на лавочке перед домом. Михаил Дмитриевич надорвал целлофановый пакет с надписью «Друг-портянка», достал оттуда фланелевые куски материи, отмеренные кем-то, явно понимавшим толк в этом деле, ловко, чуть не в одно движение, обернул ногу и вставил в сапог.

– Bay! – восхитилась она, надевая шерстяной носок.

– Тренировка! – объяснил бывший офицер.

– А ты кто был?

– В каком смысле?

– Ну, там младший лейтенант или майор?

– Младших лейтенантов не бывает.

– Здрасте! А как же Аллегрова поет:

Младший лейтенант, мальчик молодой,
Все хотят по-тан-це-вать с тобой…

– Петь можно все что угодно. А в армии первое офицерское звание – лейтенант.

– А ты кто?

– Капитан.

– Значит, ты как бы моряк?

– А капитан Миронов разве моряк был?

– Какой Миронов? Отец Маши Мироновой? Как же у тебя все запущено! Отец Маши Мироновой – артист Андрей Миронов, он даже умер на сцене…

– Я про другого Миронова.

– Другого зовут Евгений. Он Идиота играл.

– Господи! Ты «Капитанскую дочку» читала?

– Читала. В школе. А-а… Ну, поняла! Что-то я сегодня какая-то невъедливая… – вздохнула Светка и пошла в дом. – Я сейчас…

– Ты куда?

– Посмотрюсь, как я в сапогах.

Свирельников подумал, что Тоня по сравнению с его новой подругой вообще была «синим чулком». Во всяком случае, отправляясь за грибами, не разглядывала себя перед зеркалом. Может, и зря…

– Ты-то пойдешь в лес? – спросил он Лешу.

Водитель замялся:

– Я грибы не очень…

– А что ты очень?

– Можно, я порыбачу? Хозяйка разрешила удочку взять. Червей я уже набрал под камнем…

– И я тоже порыбачу! – подхватила Светка, появляясь. – В лесу сыро…

– Порыбачите, – пообещал директор «Сантехуюта». – После обеда, на вечерней зорьке. А сейчас идем в лес. Строем!

Он достал из багажника корзины – большую для себя и маленькую для Светки, проверил, там ли ножи с пластмассовыми ручками, и на всякий случай взял целлофановый пакет: вдруг грибов окажется очень много. Леша подхватил красное ведро, выплеснул остатки воды, нажал кнопку на брелоке – автозамок громко лязгнул, послышались два коротких гудка и один протяжный: включилась сигнализация. Собаки, поняв, что их мечты о новой жизни снова жестоко обмануты, встали и проводили уходящих коварных людей взорами, исполненными всепрощающей песьей тоски.