Как боги

Артем. У вас, Эдуард Никитич, у вас!

Гаврюшина(решившись). Артем, мне надо с вами поговорить!

Алена. Мама, он все знает…

Гаврюшина(опешив). Что он знает?

Алена. …что в Амстердаме меня нельзя пускать в кофейни, где продают травку. Ты это хотела сказать?

Гаврюшина. Да, но не только…

Алена. Остальное потом. Нас ждет келья!

Мак-Кенди. Правильно, Верочка, очень правильно!

Гаврюшина. Что правильно?

Мак-Кенди. Камера! Надо сняться вместе. На память. Свидимся ли еще! Может, и нет! Вот мой Мак-Кенди — раз, и квас!

Гаврюшин. Бог даст, не свидимся!

Мак-Кенди. Быстренько, быстренько, встаем! Девочки впереди, мальчики сзади. Чи-и-из! Верунчик, take a picture![7]

Мак-Кенди ставит родственников в ряд. Китаец тоже пристраивается сбоку. Гаврюшина, неловко обращаясь с незнакомой камерой, делает снимок. Вспышка.

Алена. Мам, вставай вместе со всеми!

Алена выхватывает у матери из рук фотоаппарат.

Китаец хочет помешать, но не успевает.

Гаврюшина от неожиданности теряется.

Гаврюшина. Не надо… Вы опоздаете…

Алена. Мы уже никуда не опоздаем. Артемончик, ты что, лимон съел? Улыбаемся, жизнь прекрасна и удивительна! (Оценивая камеру.) Ух ты, крутая штука! У нас такой не было.

Непочатый. Это я подарил.

Алена. Спасибо! Еще разок. Для вечности. (Вспышка.) Та-ак, посмотрим, что получилось? (Нажимает кнопки и вглядывается в экранчик.)

Вдруг на ее лице появляется ужас. Она в отчаянии смотрит сначала на мужа, потом на мать. Отшвырнув фотоаппарат, кричит: «Не-е-ет!» — и бросается вон из квартиры.

Гаврюшин. Алена? Ты куда? Дочка!

Китаец бросается вслед за Аленой.

Максим. А что случилось?

Мак-Кенди. Не лезь в чужой курятник!

Гаврюшина(Артему). Ну, что ты стоишь? Догони! Останови ее! Ради бога! Что я наделала? Что я наделала!

Артем убегает вслед за Аленой.

Мак-Кенди. Верка, молчи! Теперь только молчи!

Гаврюшина, закрыв лицо руками, опускается на пол. Гаврюшин и Мак-Кенди бросаются к ней. Непочатый несколько раз бьет себя кулаком в лоб. Раздается грохот. Взвиваются занавески. Видно черно-красное зарево взрыва.

С лоджии, опустив голову, входит Китаец в черном халате и встает на колени перед жертвенником.

Гаврюшина. Что? Что случилось?

Максим. Я сейчас… сейчас…

Макс мчится в лоджию, смотрит вниз и медленно возвращается.

Максим. «Ягуар» взорвался…

Гаврюшина. Как взорвался? Этого не может быть! Алена… что с Аленой? Не-е-ет! Они живы! (Порывается выскочить на лоджию, ее удерживают.)

Максим. Тетя Вера, не смотрите на это! На это нельзя смотреть!

Картина третья (Эпилог)

В темноте слышны печальные звуки китайской флейты. Зажигается свет. Знакомая нам гостиная, но вместо старинной липы в окне виднеется молодое зеленое деревце, едва достигшее лоджии. На каминной полке ни одного сосуда.

За столом сидят трое: Вера Николаевна, Леонид Иванович и девочка-школьница. У нее очень прямая осанка, так как между спиной и руками продета швабра. Они пьют чай в молчании. В стороне сидит Китаец и играет на яшмовой флейте.

Занавес