Как боги. Семь пьес о любви

Она. Да-а, я умела слушать. Верила любому вашему вранью! Вдруг входит ваша жена с чемоданами, с подарками. А мы голые. И все рухнуло, я даже не успела научиться говорить вам «ты». (Усмехается.) Без шоковой терапии… Как это было страшно и унизительно! Длинный коридор. Бесконечный. И меня ведут на экспертизу. Под конвоем. Слева мама, справа завуч Элеонора.

Валентин Борисович. Элеонора Генриховна. Лютая дама! Она меня возненавидела за то, что я ей отказал.

Она. …Потом — дверь, я упираюсь, а Элеонора шипит: «Не бойся! Ноги ты уже раздвигать умеешь!» А гинеколог — мужчина! Понимаете, молодой мужчина? У меня с того дня внутри все словно заиндевело.

Валентин Борисович. О, это совковое варварство! Как же я его ненавижу! Прости меня, деточка, прости! Мне тоже пришлось несладко. На химии. Но я ни о чем не жалею.

Она. А я так хотела замуж за вас!

Валентин Борисович. Ты? Но твоя мать сказала…

Она. …Я мечтала, как мы поженимся. Вы станете стареньким, немощным, а у меня будет еще много сил и здоровья, чтобы ухаживать за вами. Правда, глупо?

Валентин Борисович. Дай я тебя, деточка, поцелую!

Она(уклоняясь). Но если бы моя жизнь сложилась по-другому, я бы никогда не встретила Сашу.

Валентин Борисович. Вот это, деточка, и беспокоит. Мне кажется, он не совсем тот мужчина, который тебе нужен.

Она. Почему же?

Валентин Борисович. Он кто по профессии?

Она. Актер.

Валентин Борисович. Известный?

Она. Н-не очень.

Валентин Борисович. Вот видишь! Это неизвестным солдатом быть почетно, а неизвестным актером — стыдно.

Она. Ему предложили совершенно звездную роль в сериале.

Валентин Борисович. Какую же?

Она. Командира «морских котиков». Он обязательно прославится!

Валентин Борисович. Не дай Бог! Ты что, собираешься замуж за бронзовый памятник с пищеварительным трактом? Лесть и кормление — вот твое будущее.

Она. А что это вы так озаботились моим будущим?

Валентин Борисович. Странный вопрос. Я беспокоюсь о тебе.

Она. С чего бы это?

Валентин Борисович. Как тебе объяснить… Знаешь, у меня был друг — инженер. Он изобрел оригинальную турбину. Ее установили в Сибири на электростанции.

Она. Какую еще турбину? Я-то тут при чем?

Валентин Борисович. Дослушай, деточка! Каждый год этот инженер обязательно выкраивал несколько дней из отпуска, чтобы слетать — проведать свое изобретение. А умирая, он спросил: «Ну, как там моя турбиночка?» Ему сказали: «Нормально, крутит…» Он вздохнул и умер счастливым. А я еще жив и хочу, чтобы ты была счастлива!

Она. Не беспокойтесь, Валентин Борисович, с вашей «турбиночкой» все нормально. Крутит. Теперь уходите! Он сейчас вернется. Я вас прошу!

Валентин Борисович. Понимаю. Перестань думать про меня — и я тут же исчезну.

Она. Сейчас, перестану… (Ходит по номеру, трет виски.) Не получается!

Валентин Борисович. Сочувствую, но вынужден остаться.

Она. Он же вас заметит!

Валентин Борисович. Глупенькая! Чтобы заметить меня, он должен научиться видеть то, что у тебя здесь! (Показывает на ее лоб.) И здесь. (Показывает на ее сердце.) Но для этого надо жить душа в душу. А большинство живет тело в тело. И то не часто. Нет, он меня не заметит.

Она. Ну, Валентин Борисович… Если вы опять поломаете мне жизнь, я вас… выгоню… из памяти навсегда!

Валентин Борисович. Деточка, это невозможно: всех встреченных людей и все совершенные поступки мы носим в себе до самой смерти. А может, и после смерти.

Нина откидывает полотенце и внимательно, с интересом смотрит на Валентина Борисовича.

Она. Замолчите, отойдите и не вмешивайтесь!

Валентин Борисович отходит в сторону. Вбегает Саша с бутылкой шампанского и ананасом. Судя по всему, успел пропустить стаканчик.

Он.

В группе девушек нервных, в остром обществе дамском
Я трагедию жизни претворю в грезофарс…
Ананасы в шампанском! Ананасы в шампанском!
Из Москвы — в Нагасаки! Из Нью-Йорка — на Марс!

Она. Сашенька, ты и стихи сочиняешь?

Валентин Борисович(берет Веру под руку, отводит в сторону). Господи, деточка, это же Северянин! Его проходят в десятом классе.

Она(отстраняясь). В десятом классе мы с вами проходили «Эммануэль».

Нина. Она невежественна. Это плохо!

Он(строго Нине). Ты еще здесь?