Читаем Как боги полностью

Гаврюшинасмотрит ему вслед, достает деньги из жертвенника, пересчитывает, пожимает плечами и скрывается в спальне.

Картина третья

Та же гостиная. В окно видно, как на перила лоджии старая липа опустила заснеженные ветки. Зима. Из прихожей входят Артем и Гаврюшина. Она в вечернем платье. На нем хороший костюм с ярким галстуком.


Артем. Почему вы хмуритесь? Опять мною недовольны?

Гаврюшина(поправляет ему галстук). Галстук ярковат…

Артем. Это всё?

Гаврюшина. Нет. На вешалке дубленка Максима, а после его приходов Леонид Иванович обычно запивает. От огорчения. Но и вы меня сегодня не порадовали. Ставлю вам четыре с минусом.

Артем. Почему с минусом?

Гаврюшина. А почему четыре, вам неинтересно?

Артем. Нет. Пятерки вы мне никогда не ставите.

Гаврюшина. Объясняю. Во-первых, вы трижды сказали «как бы».

Артем. Черт!

Гаврюшина. Нечистая сила тут ни при чем. Надо следить за своей речью. Во-вторых, вы держали бокал с красным вином за ножку. А надо?

Артем. Снова забыл! За ножку держат шампанское и белое. А красное надо — за емкость. Вот так… (Показывает, растопырив пальцы.)

Гаврюшина. Правильно!

Артем. Теперь запомню.

Гаврюшина. Ничего не надо запоминать. В этикете все логично. Нужно понять эту логику. Она проста: делай так, чтобы удобно было тебе и не мешало другим. Почему бокал с шампанским держат за ножку? Да потому что шампанское подают холодным. Пальцы отморозишь. А красное вино пьют…

Артем. Теплым!

Гаврюшина. Комнатной температуры. Третья ошибка. На приемах не ведут споры об организации производства в депрессивных районах и не хватают за локоть гостя, если он хочет наконец от вас отойти. На приемах просто знакомятся, обмениваются карточками. Потом можете встречаться и спорить до хрипоты. И уж конечно, нельзя спрашивать у постороннего: «Кто эта хохочущая выдра с силиконовым бампером?» Тем более, если это хозяйка приема…

Артем. Повеситься на два месяца!

Гаврюшина. Артем Михайлович, мы же договаривались!

Артем. Виноват. Но ведь она же дура!

Гаврюшина. Разумеется, если даром кормит и поит таких неблагодарных гостей, как вы. Кстати, когда едите устриц, вовсе не обязательно из пустых раковин строить на тарелке что-то вроде Пизанской башни.

Артем. Исправлюсь.

Гаврюшина. Ну и последнее. Когда вы, наконец, запомните: в лифт первым входит мужчина, а выходит первой женщина.

Артем. Почему?

Гаврюшина. Давайте рассуждать логично.

Артем. Как с бокалами?

Гаврюшина. Да, как с бокалами. Лифт — место опасное, вроде лодки. Вдруг она дырявая? Ведь в лодку-то вы сначала прыгнете сами, а потом уже пригласите туда даму, предложив руку? Так?

Артем. Так…

Гаврюшина. Теперь допустим, лифт сломан. Оборвался трос. Вы мужчина и принимаете опасность на себя. Ясно? А доехав до нужного этажа, можно без опаски пропустить вперед женщину, как в дверь. Это понятно?

Артем. А если в подъезде или возле квартиры ждет наркоман с бритвой?

Гаврюшина. Ну, это вы придумываете. Маловероятно.

Артем. Гораздо вероятнее, Вера Николаевна, чем оборванный трос.

Гаврюшина. Неприятная история… Алена мне рассказала. У нас такой тихий, интеллигентный подъезд. Все-таки кооператив МИДа. Их было четверо?

Артем. Двое.

Гаврюшина. Странно. Алена говорила, четверо. (С уважением смотрит на него.) У вас в Сибири все так хорошо дерутся?

Артем. Все… кто в спецназе служил.

Гаврюшина(поколебавшись). Артем Михайлович, я убеждена, что мать не должна вмешиваться в личную жизнь взрослой дочери, но тем не менее…

Артем(участливо). Что-нибудь случилось? Алена снова не ночевала дома? Вернулась утром с большим букетом?

Гаврюшина. Нет, теперь она ночует дома, но у нее заплаканные глаза.

Артем. А раньше с ней такого никогда не было?

Гаврюшина. Такого? Никогда. С Аленой что-то происходит. Не замечаете?

Артем. Нет.

Гаврюшина. Странно… Могли бы заметить: ведь все это из-за вас!

Артем. Почему же — странно? Вы тоже не замечаете, что происходит со мной. Из-за вас!

Гаврюшина(отводя взгляд). Артем Михайлович, вы о чем?

Артем. О том же, о чем и вы, Вера Николаевна!

Они долго смотрят друг другу в глаза. Артем пытается взять ее за руку, даже обнять — она отшатывается. Но тут из комнаты с грохотом выбегает Максим. За ним гонится отец.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»
Юрий Олеша и Всеволод Мейерхольд в работе над спектаклем «Список благодеяний»

Работа над пьесой и спектаклем «Список благодеяний» Ю. Олеши и Вс. Мейерхольда пришлась на годы «великого перелома» (1929–1931). В книге рассказана история замысла Олеши и многочисленные цензурные приключения вещи, в результате которых смысл пьесы существенно изменился. Важнейшую часть книги составляют обнаруженные в архиве Олеши черновые варианты и ранняя редакция «Списка» (первоначально «Исповедь»), а также уникальные материалы архива Мейерхольда, дающие возможность оценить новаторство его режиссерской технологии. Публикуются также стенограммы общественных диспутов вокруг «Списка благодеяний», накал которых сравним со спорами в связи с «Днями Турбиных» М. А. Булгакова во МХАТе. Совместная работа двух замечательных художников позволяет автору коснуться ряда центральных мировоззренческих вопросов российской интеллигенции на рубеже эпох.

Виолетта Владимировна Гудкова

Критика / Научная литература / Стихи и поэзия / Документальное / Драматургия
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники
Калигула. Недоразумение. Осадное положение. Праведники

Трагедия одиночества на вершине власти – «Калигула».Трагедия абсолютного взаимного непонимания – «Недоразумение».Трагедия юношеского максимализма, ставшего основой для анархического террора, – «Праведники».И сложная, изысканная и эффектная трагикомедия «Осадное положение» о приходе чумы в средневековый испанский город.Две пьесы из четырех, вошедших в этот сборник, относятся к наиболее популярным драматическим произведениям Альбера Камю, буквально не сходящим с мировых сцен. Две другие, напротив, известны только преданным читателям и исследователям его творчества. Однако все они – написанные в период, когда – в его дружбе и соперничестве с Сартром – рождалась и философия, и литература французского экзистенциализма, – отмечены печатью гениальности Камю.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Альбер Камю

Драматургия / Классическая проза ХX века / Зарубежная драматургия