Как большой бизнес построил ад в сердце Африки

В 1899 английский путешественник E. Grogan находит северо-восток Конго обезлюдевшим на пространстве 8 тыс кв. км: деревни были сожжены. «Когда я бегло исследовал местность то видел скелеты, повсюду скелеты. То, как они лежали, говорило о совершенных тут зверствах.»

Многие тысячи мужчин женщин и детей умерли, находясь в заложниках — они часто содержались в цепях, на голой земле и не получали или почти не получали еды. Их держали так несколько недель, пока длился сбор каучука. В типичной тюрьме в 1899 умирало до 10 заключенных в день.

Массы туземцев, истощенных и насильственно перемещенных в регионы, где свирепствовали болезни типа оспы или роились мухи цеце, становились жертвой эпидемий. Только в 1901 умерло от сонной болезни полмиллиона конголезцев.

В 1910 миссионер, побывавший в районе Маи-Ндомбе, нашел, что там нет детей от 7 до 14 лет. Это те, что погибли или не родились во время каучукового бума 1896–1903 гг., когда женщин массово брали в заложники. Если женщины выживали и возвращались в свои разрушенные деревни, то вытравливали плод, потому что беременность могла помешать им убежать и спрятаться от солдат.

К 15 ноября 1908 г. Конго дало бельгийскому государству гигантскую сумму в 95,5 млн золотых бельгийских франков, из которых половину пошло на выплату королю. (Бельгия, как и Франция [1], богатевшие на страданиях тропической Африки, были крупнейшими кредиторами Российской империи, обеспечившими ее политическую зависимость, что сыграло такую негативную роль в I Мировой войнe.)

За бельгийские доходы заплатило своими жизнями невероятное количество туземцев.

Р. Кейзмент оценил сокращение населения Конго за время бельгийского правления в 60 %.

Официальная правительственная бельгийская комиссия определила в 1919 г., что, со времен Стэнли, население Конго сократилось вдвое. Тоже подтвердил высокопоставленный чиновник Свободного Государства Конго Шарль Liebrechts. (Hochschild, p. 331).

Jan Vansina — современный специалист по антропологии из университета Висконсина — изучил огромное количество местных источников: записи священников, регистрировавших уменьшение общин, устные повествования, генеалогии. По его оценке, с 1880 по 1920 г., население Конго сократилось по меньшей мере наполовину. (Предисловие к Vangroenweghe. P. 10)

В 1924 население Конго, по официальной статистике бельгийских колониальных властей, насчитывало 10 млн чел. Они сообщали в Брюссель, что число туземцев постоянно уменьшается и однажды они могут исчезнуть. Речь шла не о проснувшейся совести, а об исчерпанной рабочей силе. «Опасность состоит в том, что наше туземное население однажды может коллапсировать и исчезнуть, — заявил комитет колониального законодательного органа Congres nacional colonial. — Мы стоим перед своего рода пустыней». (La question sociale au Congo: Rapport au comite du congres colonial nacional, Bruxelles, 1924. P.7.)

Полагаю, что в случае победы гитлеровцев над СССР, о чем так мечтали Минкин и Ко, к годам 1955–1960, перед европейскими хозяевами встал бы такой же вопрос. Собственно, практика бельгийских колонизаторов и стоящих за ними западных финансово-промышленных групп в Конго ничем не отличалась от практики Третьего Рейха на территории СССР.

Гибель населения Конго было результатом сожжения деревень, голодной смерти заложников, гибели беженцев в болотах и джунглях, исполнения приказов на уничтожение.

Но при том, в отличие от гитлеровцев, бельгийцы в глазах мировой общественности остались чистыми, хорошими, демократичными.

Сокращение туземного населения продолжалось и после отмены правления Леопольда в ноябре 1908 г., хоть и меньшими темпами. Стали меньше жечь деревень, захватывать в заложники женщин и детей, не было уже официального отрубания рук. Это было связано не с наступлением гуманизма, а с постепенным переходом от сбора каучука в лесах к каучуковым плантациям — обрубание побегов всё-таки сделало свою роль.

Однако на уцелевших туземцев был наложен поголовный налог и, чтобы выплачивать его, они пошли работать на плантации каучука, хлопка, на производство пальмового масла. Впрочем, помимо такого «экономического принуждения», по-прежнему масштабно применялось и военно-административное.

Разрушались деревни, земли которых должны были отдать под каучуковые плантации. Продолжался увод работоспособных туземцев на плантационные работы или на использование в качестве носильщиков. Если где-то не было железных дорог и шоссе, то спины и ноги негров заменяли паровозы, вагоны, а также гужевой и вьючный транспорт.

Особенно широко принудительные работы применялись в годы I Мировой войны. Только в 1916 одна из восточно-конголезских областей с населением в 83,5 тыс. взрослых мужчин дала более 3 миллионов рабочих дней носильщиков. Несколько тысяч из них погибло из-за истощения или инфекций.