Как был покорен Запад

Больше Чарли Ганта на Территории не видели, прошел слух, что он уехал в Монтану — но это было несколько лет назад.

Зеб Ролингз знал: нравится ему это или нет, но он повязан с Чарли Гантом до самой смерти, повязан ненавистью и злобой, засевшей в сердце Чарли.

И вот теперь Чарли вернулся, а Зеб Ролингз везет свою семью на уединенное ранчо, где он — по крайней мере, какое-то время — будет единственным работником.

И не было сомнений, что Чарли Гант это знает.

Глава двадцать вторая

Зеб Ролингз посмотрел на Джули, потом на Лилит.

— Я хочу, чтобы с этим было покончено, Лилит. Я не могу допустить, чтобы мои сыновья росли, постоянно ощущая нависшую над ними угрозу. Что-то в душе у Чарли Ганта постоянно гонит его и не дает покоя.

— А что будет с тобой? — настойчиво спросила Джули. — Что будет с тобой, Зеб Ролингз? Сейчас он оставил тебя в покое, он уехал из города. Мы тоже могли бы уехать, в любую минуту, но ты-то не хочешь уезжать.

— Мне сначала надо сделать кое-что, — тихо сказал он. — Мне придется сделать это, Джули.

— Бывали времена… времена, когда ты гонялся за кем-то, уезжал на недели, а то и на месяцы. Сколько раз случалось, что ты был ранен… как в то лето, когда тебя бросили умирать на Желтом Хребте. Ты бы и умер, если бы кто-то не проехал там случайно… Я никогда не жаловалась, Зеб. Я ничего не говорила. Это была твоя работа, и ты умел ее делать лучше, чем что другое. Но теперь — нет, это не твой город.

— Джули…

— Никто не просит тебя выступить против Чарли Ганта. Не ты сегодня должен охотиться на него. Мы можем уехать хоть сию минуту, а ты не хочешь… Мы могли бы позабыть обо всем этом, Зеб. Могли бы оставить все в прошлом. Мы можем уехать на ранчо, и там мальчики вырастут с чистой душой, не зная всей этой грязи. Времена меняются. Выгляни на улицу — ты увидишь, что теперь совсем мало людей носит револьверы, здесь, где раньше с ними ходили восемь человек из десяти. Лу Рэмси это уже понял. Подумай, Зеб. Неужели это так важно, чтобы именно ты ловил Ганта? Так важно?

— Да.

— Но почему? Потому что между вами старые счеты, которые вы никак не можете свести? Потому что когда-то он подстрелил тебя? Потому что ты думаешь, что не должен бросать дела, не закончив? Из-за твоей гордости, Зеб?

— Извини, Джули…

— Зеб! Опомнись! Я — твоя жена! Я — Джули, ты не забыл? Помнишь времена после нашей свадьбы в Солт-Лейк-Сити, когда ты работал на жиле Комсток? Помнишь пожар в Йеллоу-Джеке и Краун-Пойнте, когда ты часами помогал спасать людей? Разве меня там не было? Разве не была я прямо у устья шахты — варила кофе, держала наготове одеяла, когда ты выбирался наверх?.. Зеб! Так что же теперь?

— А теперь — Чарли Гант. Я заставил мальчиков пообешать, что они тебе не расскажут. Он сказал, что будет охотиться на нас, куда бы мы ни уехали… он намекнул, что сможет нанести мне удар через тебя, может быть — через мальчиков. Он сказал, что найдет нас… Я не могу оставить это просто так, Джули. Я не смогу никуда уехать с ранчо, потому что буду думать, что он заявится, пока меня нет. Он трус, Джули, и потому будет стараться нанести мне удар любым подлым способом… но он может меня достать только через вас… Кажется, я знаю, что он задумал, а если это так, то я сослужу службу закону.

Он резко повернулся и вышел за двери.

— Я думаю, нет на свете существа упрямее, чем мужчина с чувством чести, — сказала Лилит. — Клив был точно такой же.

И положила ладонь на руку Джули.

— Но ты не хуже меня знаешь, что на этот раз он прав; и поверь мне, так — лучше.

На улице затарахтела тележка, тонко позвякивала цепная постромка.

— По крайней мере, — добавила Лилит, — ты будешь ждать его не одна.

Откуда-то примчался Лайнус.

— А куда папа пошел?

— Вышел… ему надо уладить какое-то дело.

— Что-то случилось плохое? — Прескотт поднял глаза на мать. — Это Чарли Гант? Папа его не боится!

— В этом можешь быть уверен, — сказала Лилит. — Мальчики, а вы знаете какие-нибудь игры?

— Ты имеешь в виду, вроде как пятнашки и всякое такое? — спросил Лайнус.

— Или музыкальные стулья? — предположил Прескотт.

— Я имею в виду вроде как покер, — сказала Лилит.

— Покер?

— Пошли наверх, в комнату. Кажется, где-то завалялась у меня колода карт.

— Но мы никогда… мама нам не разрешает играть в карты.