Читаем Как было на самом деле. Три битвы полностью

В то же время видно, что французское сказание написано поздно, уже в эпоху противостояния христианства и мусульманства. Недаром окрещенный Галафр (хан Мамай = Голиаф) говорит: «Коль в лагерь сарацин примчится весть, что их король КРЕЩЕНЬЕ ПРИНЯЛ днесь, с меня всю кожу там сдерут скорей», с. 179. То есть французский хронист уже считает «сарацин-мусульман» врагами христианства. Но так стало лишь в эпоху XVII—XVHI веков. Раньше это была одна из ветвей христианства.

ВЫВОД. Французское сказание фактически прямым текстом сообщает, что хан Мамай и его солдаты были царскими христианами, что хан Мамай был окрещен. Тем самым доказывается, что Куликовское сражение было религиозным. Как мы показали ранее, первоначальные сведения о Магомете были частично основаны на жизнеописании Андроника-Христа.

ВЫВОД. Мы обнаружили тридцать четвертое отражение Куликовской битвы на страницах скалигеровской версии истории. Оно попало в старофранцузское сказание «Коронование Людовика». Современные историки ошибочно считают, будто в нем говорится исключительно о локальных событиях на территории современной Франции и Италии.

12. Куликовская битва еще два раза описана также в старофранкском сказании «Отрочество Гильома»

12.1. Огромное профессиональное войско язычников против немногочисленного христианского «народного ополчения»

К. В. Артюшенко обратил наше внимание на то, что в поэме «Отрочество Гильома» [651:3], вероятно, тоже отразилось Куликовское сражение. Выражаем глубокую благодарность К. В. Артюшенко. Оказалось, что действительно здесь описана Куликовская битва. Описание несколько отличается от рассказа в «Короновании Людовика», но теперь вполне узнаваемо. Сейчас мы об этом расскажем. Более того, в «Отрочестве Гильома» мы обнаружили еще одно (то есть второе) отражение Куликовской битвы. Начнем с первого.

На «франкскую» страну нападает большое профессиональное войско язычников-сарацин и славян во главе с королем Тибо. Среди предводителей войска выделяется вождь по имени ГОЛИАФ (стих 880). Так прямо и написано: ГОЛИАФ. Неверные осаждают, в частности, город Нарбонн.

Скорее всего, тут говорится о вторжении войска хана Мамая. В Библии главным воином вражеского войска назван великан Голиаф. Мы видим, что французское сказание сохранило это имя. Князя Дмитрия Донского франкская поэма именует Гильомом (в точности как и в соответствующем «Куликовском разделе» поэмы «Коронование Людовика»),

Отряд Гильома (Дмитрия Донского) встречается с конным отрядом сарацин и готовится к битве. Французов мало — их только тысяча. Враг по численности превосходит их в семь раз: сарацин — семь тысяч (стихи 325, 350). Это вполне отвечает сути Куликовской битвы: большое профессиональное войско хана Мамая (Голиафа) против сравнительно небольшого народного ополчения Дмитрия Донского.

Надо отметить, что сражение Гильома с Голиафом и победа франков — это центральный сюжет поэмы. Как и должно быть, поскольку Куликовская битва была поворотным событием в истории Империи конца XIV века. Это была победа апостольского христианства над царским.

12.2. Французы довольно откровенно упоминают о пушках в войске Гильома (Донского). Грохот, дрожь земли. Множество убитых. Паника в рядах врагов

Итак, вспыхивает кровавое сражение. Гильома охватывает гнев, и у него в руках неожиданно оказывается некое очень опасное оружие. «Не стал он выбирать копье себе...

ТЯЖЕЛЫЙ ОСТРЫЙ КОЛ ЗАЖАЛ В РУКЕ» (стихи 365—367). Этим оружием он начинает разить множество басурман. Скорее всего, так (слегка иносказательно) франкская поэма описала появление огнестрельных пушек в войске Донского. «Тяжелый кол» — пушка насмерть косит целые ряды врагов.

Сказано: «Гильом с коня СВОИМ КОЛОМ СВЕРГАЕТ. УЖЕ СТОЛЬ МНОГИХ ПОРАЗИЛ ОН НАСМЕРТЬ, ЧТО ТРУПАМИ ВЕСЬ СКЛОН ХОЛМА ЗАВАЛЕН. Нагнал он на врагов такого страху, что те бежать пустились без оглядки... Перепугал Босана ГРОХОТ

СХВАТКИ, и так скакун о землю бил ногами, ЧТО ДОЛЫ И ХОЛМЫ ВОКРУГ ДРОЖАЛИ... Чем нехристей подверг в испуг изрядный. Они вскричали: “ЭТО СУЩИИ ДЬЯВОЛ. НАНЕС ОН НЫНЧЕ НАМ УРОН УЖАСНЫЙ. Не будь его, французы бы пропали. БЕССМЫСЛЕННО ЕМУ СОПРОТИВЛЯТЬСЯ. Сам Магомет от смерти не избавит того, кого своим колом он хватит”. Охрана убежала в беспорядке...

Перейти на страницу:

Похожие книги

Адмирал Ее Величества России
Адмирал Ее Величества России

Что есть величие – закономерность или случайность? Вряд ли на этот вопрос можно ответить однозначно. Но разве большинство великих судеб делает не случайный поворот? Какая-нибудь ничего не значащая встреча, мимолетная удача, без которой великий путь так бы и остался просто биографией.И все же есть судьбы, которым путь к величию, кажется, предначертан с рождения. Павел Степанович Нахимов (1802—1855) – из их числа. Конечно, у него были учителя, был великий М. П. Лазарев, под началом которого Нахимов сначала отправился в кругосветное плавание, а затем геройски сражался в битве при Наварине.Но Нахимов шел к своей славе, невзирая на подарки судьбы и ее удары. Например, когда тот же Лазарев охладел к нему и настоял на назначении на пост начальника штаба (а фактически – командующего) Черноморского флота другого, пусть и не менее достойного кандидата – Корнилова. Тогда Нахимов не просто стоически воспринял эту ситуацию, но до последней своей минуты хранил искреннее уважение к памяти Лазарева и Корнилова.Крымская война 1853—1856 гг. была последней «благородной» войной в истории человечества, «войной джентльменов». Во-первых, потому, что враги хоть и оставались врагами, но уважали друг друга. А во-вторых – это была война «идеальных» командиров. Иерархия, звания, прошлые заслуги – все это ничего не значило для Нахимова, когда речь о шла о деле. А делом всей жизни адмирала была защита Отечества…От юности, учебы в Морском корпусе, первых плаваний – до гениальной победы при Синопе и героической обороны Севастополя: о большом пути великого флотоводца рассказывают уникальные документы самого П. С. Нахимова. Дополняют их мемуары соратников Павла Степановича, воспоминания современников знаменитого российского адмирала, фрагменты трудов классиков военной истории – Е. В. Тарле, А. М. Зайончковского, М. И. Богдановича, А. А. Керсновского.Нахимов был фаталистом. Он всегда знал, что придет его время. Что, даже если понадобится сражаться с превосходящим флотом противника,– он будет сражаться и победит. Знал, что именно он должен защищать Севастополь, руководить его обороной, даже не имея поначалу соответствующих на то полномочий. А когда погиб Корнилов и положение Севастополя становилось все более тяжелым, «окружающие Нахимова стали замечать в нем твердое, безмолвное решение, смысл которого был им понятен. С каждым месяцем им становилось все яснее, что этот человек не может и не хочет пережить Севастополь».Так и вышло… В этом – высшая форма величия полководца, которую невозможно изъяснить… Перед ней можно только преклоняться…Электронная публикация материалов жизни и деятельности П. С. Нахимова включает полный текст бумажной книги и избранную часть иллюстративного документального материала. А для истинных ценителей подарочных изданий мы предлагаем классическую книгу. Как и все издания серии «Великие полководцы» книга снабжена подробными историческими и биографическими комментариями; текст сопровождают сотни иллюстраций из российских и зарубежных периодических изданий описываемого времени, с многими из которых современный читатель познакомится впервые. Прекрасная печать, оригинальное оформление, лучшая офсетная бумага – все это делает книги подарочной серии «Великие полководцы» лучшим подарком мужчине на все случаи жизни.

Павел Степанович Нахимов

Биографии и Мемуары / Военное дело / Военная история / История / Военное дело: прочее / Образование и наука