Как быть стоиком: Античная философия и современная жизнь

Прежде чем мы проанализируем эти слова, позвольте мне привести краткую историческую справку о Гиаре, который Эпиктет считал настолько непригодными для жизни, что предпочитал изгнанию туда самоубийство. Гиар — небольшой греческий остров в Кикладском архипелаге, куда во времена Римской империи отправляли возмутителей спокойствия. Одним из них был Музоний Руф, учитель Эпиктета: император Нерон сослал его, скорее всего, по ложному обвинению за якобы участие в заговоре Пизона. (Для Музония это было уже второе изгнание из Рима.) Этот остров с крайне суровым засушливым климатом снова стал местом для высылки неугодных с 1967 по 1974 год, когда в Греции правила военная хунта. На смену сосланным античным стоикам пришли интеллектуалы левого толка — в общей сложности их на Гиаре побывало около 22 тысяч человек. Судя по всему, условия жизни там были все же не такими уж невыносимыми, как полагал Эпиктет: во всяком случае Музоний Руф худо-бедно прожил на острове, пока ему не разрешили вернуться в Рим.

Так вот, в вышеприведенной цитате Эпиктета есть несколько важных моментов, на которых следует подробно остановиться. Для начала: Эпиктет прямо говорит, что решение выйти через «дверь» или воздержаться от этого шага — личное дело каждого и зависит оно от конкретной ситуации. Если ситуация для вас действительно невыносима, вы имеете право уйти. Вторая мысль: дверь должна быть открыта, это избавит нас от всякого беспокойства. Знание, что у нас всегда есть выход, помогает переносить самые суровые испытания и тяжелые периоды жизни. По мнению стоиков, как смерть придает смысл жизни, так и возможность добровольного ухода дает мужество делать правильные вещи. Причем без этой возможности обстоятельства казались бы невыносимыми. А теперь обратите внимание на то, откуда исходит «призыв» уйти. Исследователи Эпиктета утверждают, что философ говорит о Боге, хотя и в очень тонкой манере, дающей простор для любого религиозного или светского толкования.

Напомню, что Эпиктет больше, чем другие стоики, верил в Провидение, то есть в некий разумный замысел в управлении космосом. Но источник этого разума, по Эпиктету, не персонифицированный Бог, который отвечает на человеческие молитвы и обеспокоен судьбой людей. Философ объясняет свою идею с помощью очередной аналогии: «Ведь ноге быть по природе[138], скажу я, это быть чистой, но если ты возьмешь ее как ногу, то есть как не обособленную, то ей пристанет и в грязь ступать, и по терниям пройти, а то и быть отсеченной ради целого, — иначе это уже не будет нога. Такое примерно мнение следует принять и относительно нас». Точно так же человек может получить «призыв», образно говоря, отсечь себя от остального (космического) тела. Но как нам узнать об этом призыве? Как нам правильно понять волю Вселенной? Благодаря разуму. Следовательно, это всецело зависит от каждого из нас — изучить ситуацию и решить, слышим ли мы призыв космоса уйти. Иными словами, наши собственные размышления и вынесенные на их основе суждения определяют, пришло время выйти через открытую дверь или же мы должны остаться и продолжить борьбу.

Будучи философами-практиками, стоики оттачивали способность выносить подобные решения. Первым стоиком, совершившим самоубийство, насколько нам известно, был основатель стоицизма Зенон Китийский. В своем труде «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов» Диоген Лаэртский излагает несколько разных историй о смерти Зенона. Как я упоминал уже в начале этой книги, согласно одной из этих версий (возможно, она и есть истинная), Зенон, став старым, немощным и больным, решил, что не может больше приносить пользу обществу, и поэтому заморил себя голодом. Для стоиков эта версия важна тем, что делает приемлемой идею о добровольном уходе из жизни при определенных обстоятельствах — раз уж так поступил сам основатель их школы.