Как часы

Клэр потянулась: слишком короткий сон сковал ее мышцы. Потом взяла три папки и перенесла их в кабинет. Стены здесь были голые. Клэр достала из ящика стола ленту скотча и конверт с картами Таро.

— Попробую твой метод, Констанция, — прошептала она себе под нос.

Первую карту «Женщина на папском престоле» она приклеила к восточной стене кабинета: труп Чарлей Сванепоэль лежал головой к востоку. Рядом с картой Клэр приклеила школьную фотографию девушки. Там же разместила отчет Пита Мутона и снимки, сделанные полицейским фотографом.

Западную стену Клэр отвела Аморе Хендрикс. Сюда она приклеила карту Таро с изображением оранжевого ухмыляющегося дьявола. Смысл ее в том, что человек сам надевает на себя оковы, хотя девушку связали отнюдь не по ее просьбе. Здесь же — результаты дорогостоящих анализов ДНК, которые оплатил убитый горем отец девушки.

На южной стене застыла в приступе искреннего смеха Индия Кинг. А рядом — карта, предвещающая страшную катастрофу — карта «Башня». Мужчина и женщина летят к земле с огромной высоты. Эта карта в то же время означает внезапное понимание происходящего. Разумеется, Клэр разместила там и «бэкграунд» девушки. Да, подумала она, фактов не хватает. Отчим мог бы многое разъяснить. Повернувшись, Клэр взглянула на фото Чарней. Брайан Кинг вполне мог познакомиться с ней через Лэндмана или просто в клубе «Изида». Честно говоря, она не видела логической связи между Кингом и Чарней, но такая возможность не исключена.

Клэр посмотрела на север. Пока пусто. Ничего, кроме стеклянной стены. Все же она приклеила к стеклу последнюю карту — «Повешенный». Потом посмотрела на море. Оно было спокойным. На легких волнах заплясали первые лучи солнца. Обернувшись назад, Клэр всматривалась в леденящую душу символику смерти, развешанную в ее кабинете. Но понять конкретный смысл этой символики было выше ее сил. А ведь ответ — здесь, где-то рядом. И он может быть очень простым — до обиды. Горячие слезы бессильной ярости потекли по ее щекам. «Почему я не могу разглядеть простую вещь? — лихорадочно переспрашивала она сама себя. — Может, убитые девушки это увидели, за что их и ослепили?»

Нет, надо набраться терпения! Но Клэр как раз терпением не отличалась.

Она услышала, как в ее почтовый ящик с глухим стуком упала утренняя газета. Он достала ее. На первой полосе — фотографии очередной пропавшей девушки и перемалывание подробностей убийств трех других. Клэр решила пробежаться. Надела спортивный костюм, радуясь солнечному утру: не надо натягивать водонепроницаемую ветровку. Воздух был холодный, но бодрящий. Клэр побежала по дамбе. Море успокоилось. Казалось, оно выдохлось после многодневного, но безуспешного штурма дамбы. Пробежав три километра, Клэр повернула назад, довольная, что бегала не зря: грудь и спина стали мокрые от пота. Из-за гор поднялось солнце, бросая на море жемчужные отсветы. Одинокая рыбацкая лодка резала воду, оставляя за собой пенный след. Клэр на минуту остановилась, наслаждаясь тишиной. Надо пропитаться покоем: день впереди — суетной.

Когда она огибала залив Трех якорей, сердце у нее дрогнуло. Внизу, у перил, собралась толпа зевак.

— Ради бога, только не это! — взмолилась Клэр. Слова мольбы слились с паром из ее рта. Приблизившись к толпе, она замедлила бег. — Что случилось? — спросила она.

— Кому-то показалось, что он увидел кита, — ответила старушка.

— Не думаю, что это кит, — вмешалась ее жилистая спутница. — Уверена, это тот самый морской слон. Помните, его видели здесь в прошлом году.

Действительно, год назад сюда приплыл на зимовку огромный морской слон, представитель самой крупной разновидности тюленей. Он лежал на пляже и жалобно ревел, призывая к себе самок. Пролежав три недели в одиночестве, он плюхнулся в воду и поплыл обратно к Марианским островам — за тысячи миль к юго-востоку от Кейптауна.

— Вот будет переполох, если он вернулся, — заметила Клэр.

В прошлом году морской слон произвел в городе сенсацию. Общество охраны животных приставило к нему личного охранника. Клэр пристально всматривалась в гладкую поверхность моря, но ничего особенного так и не заметила. Кроме, естественно, мусора.

Вернувшись домой, она открыла электронную почту. На нее обрушился поток стенаний лондонского продюсера ее фильма. Клэр открыла последнее послание. «Где следующие куски? Когда их ждать? Я заполучил эфирное время у двух международных телекорпораций, а что я им продемонстрирую? Свою задницу?»