Как Черномырдин спасал Россию

В интервью еженедельнику «Коммерсантъ» в июле 1995 года Виктор Черномырдин сказал: «В первую очередь, укрепился рубль. Работать с ним становится выгоднее, чем с долларом… Мы прекращаем только выживать, мы переходим, а кое-где уже перешли к решению созидательных задач в экономике. В экономике обозначились тенденции к оздоровлению».

Рамки полномочий президента и премьер-министра, степень их влияния на принятие решений Конституция, как известно, позволяла толковать достаточно широко: реально это диктовалось не жесткими правовыми установлениями, а складывающимся положением дел.

На протяжении первых трех лет премьерства Черномырдина наблюдалось постепенное и подчас незаметное, но неуклонное возрастание его влияния на принятие не только экономических, но и сугубо политических решений. Если первоначально создавалось впечатление, что премьер — это своего рода завхоз при большом начальнике, то к 1995 году ситуация явно изменилась. Экономика оказалась почти абсолютной вотчиной Черномырдина и его правительства. Степень же влияния премьера на принятие политических решений делалась все более и более серьезной. Объяснялось такое положение вещей, по всей видимости, просто: правительство в ряде ситуаций проявило себя заметно более дееспособной структурой, нежели президентская администрация. Поскольку всякая политика есть цепочка кризисов, а российская политика середины девяностых — тем более, то устойчивая практика, при которой в кризисные моменты последнее слово оказывалось за правительством, не могла не способствовать формированию в обществе определенного стереотипа. В конце концов, власть — это тот, кто принимает решения и берет ответственность на себя.

Перераспределение влияния обычно вызывает сумятицу и проблемы. При любом перераспределении возникает классическая переходная ситуация — кто в лес, кто по дрова. Но усиление роли Черномырдина в разрешении кризисов, носящих сугубо политический характер, означало, что система государственной власти становится глубже, чем прежде, эшелонированной. Особенно очевидно это в ситуациях, когда кажется, что власть валяется в грязи и подобрать ее может всякий. Так было и с Буденновском, и с проблемой «валютного коридора».

Летом 1995 года появилась информация, что правительство готово изменить экономический курс и уже работает над этим. Вскоре стало известно, что правительственные усилия по коррекции экономической программы подчинены единому замыслу. Замысел этот изложен в постановлении с типичным бюрократическим названием «О социально-экономическом развитии Российской Федерации в первом полугодии 1995 года и мерах по реализации экономической реформы в 1995 году».

Основное место было отведено «традиционным» проблемам правительства. Во-первых, исполнению бюджета. Весьма символично, что доходы от приватизации в нем не упомянуты вообще — упор сделан на «совершенствование порядка сбора таможенных пошлин и акцизов». Обещано было также ослабить финансовый прессинг на предприятия. Документ давал поручение смягчить действующий порядок, согласно которому предприятия, имеющие налоговые задолженности, не вправе тратить на собственные нужды больше определенной величины доходов.