Как читать Библию и видеть всю ее ценность

Но мы также достаточно смело полагаем, что у нас есть нечто более, чем просто отдаленное представление о том, что хотел Иоанн. Поэтому мы дадим вам несколько герменевтических представлений, которые имеют смысл для нас. Но сначала идет экзегеза, и в этом случае экзегеза чрезвычайно необходима. Поскольку это – книга, по поводу которой было написано множество популярных книг и буклетов. Почти в каждом случае эти популярные книги вовсе не занимаются экзегезой. Они сразу же переходят к герменевтике, которая обычно принимает формы причудливых гипотез, которые сам Иоанн возможно никогда не имел в виду и не подразумевал.

Природа Откровения

Как и с большинством других библейских жанров первым ключом к экзегезе Откровения является изучение того, каким видом литературы оно является. В этом случае, однако, мы встречаемся с другой проблемой, поскольку Откровение – это уникальное, тонкое соединение и письмо. Более того, основной тип, апокалипсис – это литературная форма, не существующая в наши дни. В предыдущих случаях, даже если наши собственные примеры некоторым образом отличаются от библейских, мы, тем не менее, имели основное понимание, что такое послание, или повествование, или псалом, или притча. Но такого у нас просто ничего нет. Поэтому особенно важно в этом случае иметь четкую картину литературного типа, с которым мы имеем дело.

Откровение как апокалипсис

Откровение – в основе своей апокалипсис. Оно – единственное (хотя и очень специфичное) из десятков апокалипсов, хорошо известных евреям и христианам примерно с 200 г. до н. э. до 200 г. н. э. Эти другие апокалипсисы, которые, конечно, не каноничны, были разных типов, и все же они все, включая, Откровение, имеют некоторые общие черты. Их всего пять:

1. Основа апокалиптической литературы – это литература пророков Ветхого Завета, особенно в Иезекииле, Данииле, Захарии и части Исаии. Как и пророки, апокалипсис говорит о грядущем суде и спасении. Но апокалипсисы рождались либо во времена преследований, либо во времена притеснений. Следовательно, их внимание не было более приковано к деятельности Бога в истории. Их авторы смотрели исключительно вперед, в те времена, когда Бог принесет жестокий, радикальный конец истории, конец, означающий торжество праведности и последний суд зла.

2. В отличие от большинства книг пророков, апокалиптические книги – это с самого начала литературные труды. Пророки были, в основном, представителями и ораторами Яхве, чьи устные предсказания были позже записаны и собраны в книгу. Но апокалипсис – это форма литературы, он имеет особую письменную структуру и форму. Иоанну, например, было сказано “напиши, что ты видел” (1,19), в то время как пророкам было сказано говорить о том, что они услышали или увидели.

3. Наиболее часто апокалиптические “материалы” представлены в форме видений или слов, и язык их – загадочен (имея скрытые значения) и символичен. Следовательно, большинство предсказаний содержали в себе литературные приемы, предназначенные для того, чтобы придать книге смысл древних веков. Наиболее важным из этих приемов была псевдонимность, т.е., они выглядели как будто написанными древними знаменитостями (Енохом, Варухом и пр.), которым было сказано “запечатать” их до более позднего времени, а это “позднее время” и есть, конечно, тот век, когда книга и была по сути написана.

4. Образы апокалипсиса – это часто скорее формы фантазии, нежели реальности. В отличие от них не апокалиптические пророки и Иисус часто использовали язык символов, но еще чаще это были реальные образы, например, соль (Мф. 5,13), орлы и трупы (Лк. 17,37), глупые голуби (Ос. 7,11), неповороченный хлеб (Ос. 7,8) и т. д. Но большинство образов апокалипсиса принадлежат к миру фантазии, например, зверь с семью головами и десятью рогами (Отк. 13,1), жена, облеченная в солнце (Отк. 12,1), саранча с хвостами как у скорпионов и человеческими головами (Отк. 9,10) и т. д. Фантазия может необязательно проявляться в самих вещах (мы понимаем зверей и головы и рога), но в их неземном сочетании.

5. Будучи литературными, большинство апокалиптических книг были очень формально стилизованы. Существовала сильная тенденция разделять время и события в аккуратные группы. А также огромная любовь к символическому использованию чисел. В результате конечный “продукт” обычно представляет собой видения с тщательно расположенными и обычно подсчитанными образами. Обычно эти образы, взятые вместе, выражают нечто (напр., суд), но необязательно каждая последующая картина связана с предыдущей.