Как далеко ты сможешь пройти?

За следующей излучиной последовала еще одна и еще, пока в темноте мы оба не потеряли ориентировку. К тому времени, когда нам, в конце концов, удалось отыскать место, где была припаркована наша машина, мы прошли на веслах больше 30 километров. Этот случай стал для меня показательным не только в том смысле, что на реке, когда сомневаешься, куда плыть, лучше повернуть назад. Пройдя на веслах 30 километров в темноте, я понял, что неспособность использовать ноги не изменила мой характер. У меня было достаточно желания и сил, чтобы двигаться по выбранному пути дальше и быстрее.

Мы с Джонно продолжали вместе тренироваться и ходить на веслах. В 1990 году мы приняли участие в Hawkesbury Classic — благотворительной гонке на байдарках-двойках, больше известной в народе как «Сумасшествие под луной». Гонка по реке Хоксбери на дистанцию почти в 110 километров от Виндзора до Бруклина стартовала в пять часов вечера. Мы с Джонно пересекли финишную линию чуть позже пяти утра на следующий день. Из сотни лодок мы пришли двенадцатыми. Я был недоволен нашим результатом (потому что нацелился на золото, как делаю всегда, независимо от того, чем занимаюсь), но все же он оказался достаточно хорошим, чтобы не дать умереть моим спортивным мечтам. Пару лет спустя мы стали чемпионами штата Новый Южный Уэльс на байдарке-двойке. Я никогда не забуду то выражение, которое появилось на лицах некоторых наших соперников, когда я выбирался из байдарки и перемещался в свою инвалидную коляску.

Успех в гребле убедил меня в том, что я нахожусь на правильном пути. Затем я обнаружил нечто такое, что открыло мне совершенно новый мир. Больше всего на свете я любил бегать, но не меньше любил ощущение скорости и свободы, которое давала мне езда на велосипеде. Поскольку ездить на велосипеде без ног невозможно, этот предмет страсти был мне теперь недоступен — но лишь до того дня в 1994 году, когда я наткнулся на хендсайкл, импортированный из Соединенных Штатов. Хендсайкл — это трехколесный байк с низким сиденьем и парой рукояток вместо педалей. Рукоятки расположены на уровне груди, на одной линии, в отличие от обычного велосипеда, у которого педали расположены под углом 180 градусов. По сравнению с сегодняшними хендсайклами этот агрегат был настоящим чудовищем и весил больше 17 килограммов, но для меня он стал средством достижения свободы. Я даже дал ему звучное прозвище — «колесница свободы». Как только я в него забрался, на меня снизошло озарение. Я понял, что должен сделать дальше. Я отправился к Джонно и сказал ему:

— Мне нужно закончить то, что начал. Я собираюсь пройти Непин-триатлон.

— Ладно, дружище. Давай попробуем, — согласился Джонно. В отличие от меня он еще не пробовал себя в триатлоне, но подобные мелочи никогда его не останавливали.

У меня не было сомнений в своей способности справиться с километровым заплывом. Я уже давно завершил курс плавания в гидротерапевтическом бассейне и теперь плавал на приличные дистанции в расположенных неподалеку от Пенрита озерах. Они были искусственно созданы в заброшенных карьерах. После того как было объявлено, что Сиднею предстоит стать хозяином Олимпийских игр 2000 года, озера были расширены и преобразованы в гребной центр мирового класса. Они стали моим любимым местом для плавания и находились близко от моего дома.

Кроме того, я был уверен, что сумею одолеть 12-километровый «беговой» этап. У меня не было гоночной инвалидной коляски, и мне даже не пришло в голову ее приобрести. У меня была лишь обычная повседневная коляска, но я знал, что этого будет достаточно. Через четыре года после примирения с передвижением в коляске проехать на ней 12 километров было для меня не сложнее, чем преодолеть эту дистанцию бегом до несчастного случая, — то есть совсем просто.

Но хендсайкл был чем-то новым. Езду на нем я освоил достаточно легко. Когда крутишь рукоятки в режиме «тяни-толкай», используются группы мышц, отличные от тех, что работают при толкании вниз обручей на колесах моей коляски, хотя в обоих случаях нагрузка приходится на руки и туловище. Чтобы проехать 40 километров, мне требовались серьезные тренировки на дороге. И мне была известна только одна дорога с необходимыми мне длинными прямыми участками — трасса М4.

Признаюсь честно, что когда мы с Джонно в первый раз выехали на М4, сердце у меня колотилось как у кролика. Эта поездка по М4 была для меня не первой. Поскольку это главная шоссейная дорога между моим тогдашним домом в Пенрите и Сиднеем, я ездил по ней туда и обратно как минимум раз в неделю на протяжении шести лет, прежде чем мы с Джонно выехали на нее на наших байках. Во время каждой поездки мне приходилось проезжать мимо места, где на меня наехал грузовик. Однако есть огромная разница между движением мимо этого места в безопасном салоне автомобиля и возвращением на асфальт на байке, особенно на хендсайкле.