Как дела, дорогой Карл? Откровенные мемуары телохранителя Карла Лагерфельда

На службе у Карла мне быстро становятся хорошо знакомы те места в Париже, где он часто бывает: галерея Марсилака, галерея Анн-Софи Дюваль, галерея Валуа, галерея Жака де Во, галерея Крео. У антикваров, которые нас буквально окружают, он без конца отыскивает какие-то вещи и кое-что одалживает для съемок. Галеристы знают, что в 90 % случаев он в конечном счете решится на покупку. В оставшихся 10 % ему подарят то, что приглянулось. Очень часто он ездит к ювелиру Лидии Куртей и в бутик Colett. Он знаком со всем семейством флориста Лашома. В отделении Dior Homme он часто покупает вещи от Эди Слимана, потом от Криса Ван Аша[120], пришедшего на смену Слиману. Когда Эди назначают креативным директором Дома Yves Saint Laurent, Карл мчится туда и покупает кучу вещей. Эди даже придумал для него особую – вышивную – этикетку, потому что Карл на дух не выносит обычных этикеток YSL. Он давным-давно затаил злобу на Ива Сен-Лорана, который, пока был жив, долгое время сталкивал его лбами с Пьером Берже[121]. Когда галерея «Ла Юн» была еще просто книжным магазином и располагалась по другому адресу, Карл совершал набеги и туда. А когда сам открыл книжный 7L, то переманил оттуда Эрве и Катрин. Он заказывал море книг в «Галиньяни», часто одни и те же в 2–3 экземплярах – для домов в Монако, Биаррице, потом в Раматюэле и Париже. Отец Даниэль Сабатье, управляющей «Галиньяни», победил Мухаммеда Али на Олимпийских играх в Риме, которые прошли после Второй мировой. Как только у них появлялись книги о боксе, Даниэль дарила их мне. Я очень ценил это место, благодаря ему я приучал к чтению всех детей в своей семье братишек. Я понял, что люди воспитываются на книгах. Лучшим примером этого служил Карл.

В «Галиньяни» я все чаще спрашивал, что мне нужно прочесть. Они направляли меня, и я узнал Камю, Гоголя, Хемингуэя… Братишки меня не поймут, но я увлекся «Гарри Поттером». С большим удовольствием прочитал «Последние дни наших отцов» Жоэля Диккера, биографии Майка Тайсона, Мухаммеда Али и даже Месрина, на которого был похож мой отчим. Я жадно пил эти книги.

Я читал и узнавал что-то новое не чтобы покрасоваться или походить на своего в высшем круге. Я делал это конкретно для Карла и своих близких. Рядом с ним у меня началась новая жизнь, появилась возможность доказать, что ничего не предрешено. Я, может, и не мастер складно говорить, но тем, кто открывает передо мной двери, я отвечаю всей своей любовью. Наши отношения с Карлом были таковы, что нужды в разговорах и вправду часто не было. Мы редко обменивались мнениями, но между нами царило полное согласие.

Мало-помалу я стану его глазами. Увидев какие-то вещи, предметы, мебель, я фотографирую их, чтобы показать ему. Он трудится по многу часов, и, пока он занят, я отправляюсь на охоту. Я – посредник между внешним миром и его мозгом, занятым работой в Доме Chanel или в другом месте. Когда я хочу узнать настоящую цену вещи, я посылаю неизвестного парня, которому не назовут ту же сумму, что Лагерфельду. Тысячу раз мне приходилось убеждаться в этом. Все галеристы с левого берега Сены потирали руки, видя, как он подъезжает. Часто мы прогуливались по кварталу пешком. Некоторые из тех, кто знал наше расписание, перехватывали нас и что-то пытались всучить. Если ты при деньгах, все так и норовят обвести тебя вокруг пальца. Иногда в какой-нибудь галерее Карл говорит мне, что будет торговаться сам, и уходит с менеджером. В действительности же ему не хочется, чтобы я видел, что он вообще не торгуется.

С самого открытия бутика Colett на улице Сент-Оноре я нахожу там то, что мне на самом деле нравится, – продавцов из разных слоев общества, гаджеты со всего света, постоянно наэлектризованную атмосферу, музыку… С 2000 года я почти ежедневно обедаю там. Сотрудники Colett ко мне относились очень благосклонно не только потому, что я был помощником лучшего клиента бутика, а потому, что я сделал это место своим вторым офисом. Именно там Карл впервые купил ювелирные украшения Chrome Hearts, а после подсел на это место. Там было много вещей, которые вдохновляли его. Он сходил с ума от современных технологий. По мне, так это просто замечательно – я ж и сам падок на всякое хайтек-новье. Себастьян, продававший в Colett ювелирные изделия, часы и всякие технические штуковины, отлично понял, с кем имеет дело. Карл стал его выигрышным лотерейным билетом. В конце концов Себастьян заполучил номер его мобильного телефона. Часто они созванивались напрямую, и это было очень удобно, особенно если Карл хотел купить какой-то подарок Батисту. На самом деле он всегда брал цацки в 2–3 экземплярах – чтоб и Брэду досталось, и еще кому-нибудь. Но Карл слишком поздно заметил, что платил за это втридорога и оставил в Colett астрономические суммы. Себ в какой-то момент оттуда уволился.