Как делили Россию. История приватизации

«Дело писателей» – это не только дело о самих «писателях» злополучной книги. «Дело писателей» – это и рассказ о том, как решались вопросы дележа награбленного имущества в тогдашней ельцинской России – в самолете по дороге к месту отдыха Чубайса. К вопросу о том, кто и как руководил тогда Россией, формально и неформально. Ведь тогдашний глава Госкомимущества России Альфред Кох был одновременно и вице-премьером правительства России, но олигархи поехали на «стрелку» не к нему, а к формально такому же по рангу вице-премьеру России Анатолию Чубайсу. «Дело писателей» – это и есть история российской приватизации.

Глава XII. 1998 год

Либеральная финансовая политика, проводившаяся в те годы, закономерно привела к росту государственного долга. Проблема была в следующем: внешние управляющие России – международные финансовые структуры – фактически запретили российскому правительству финансировать экономику и в частности – военную промышленность. Конкретнее, было запрещено прямое финансирование Центральным банком Министерства финансов, финансирование коммерческих банков. А финансировать хоть что-то надо. Власти страны сначала финансировали оборонную промышленность денежными суррогатами – налоговыми казначейскими обязательствами (НКО), потом перешли на прямые рыночные денежные заимствования – государственные краткосрочные обязательства (ГКО). ГКО выпускались с середины 1990-х годов с очень большой доходностью – я помню цифры 80-120 % годовых в 1995 году. Привлечение государством денег с такой высокой доходностью для покупателей – совершенно безумная финансовая политика.

Облигации были краткосрочные – год бюджет государства российского такие высокие доходы не получал. Выплаты высоких процентов по обязательствам государства могут осуществляться либо за счет изъятий из бюджета, либо за счет увеличения государственного долга – то есть за счет дополнительного выпуска тех же самых ГКО. Это и есть так называемая финансовая пирамида – выплаты по ранним обязательствам обеспечиваются не доходами от финансовых вложений, от инвестиций, а за счет выпуска новых долговых обязательств, которые уже ничем не обеспечиваются.

Все это можно было остановить в 1997 году после выборов президента России, но для этого кто-то должен был начать уменьшать объем выпуска новых ГКО, выплачивая доход по ранее выпущенным ГКО из бюджета или за счет эмиссии. А это уже было чревато отрицательными социальными последствиями, на которые правящая клика не могла пойти.

В 1998 году ситуация назрела и перезрела. Денег в казне не было. Доходность по ГКО выросла до фантастических размеров. Огромные доходы от этого рынка получали спекулянты – российские и иностранные банки. Схема была проста. Доходность займов в иностранной валюте для банков составляла примерно 8 % годовых. Российские банки брали кредиты у иностранных банков в валюте, конвертировали валюту в рубли. Затем вкладывали эти рубли в ГКО, получали 120–140 % годовых, продавали ГКО, покупали иностранную валюту, возвращали 8 % годовых кредиторам, брали снова и т. д.

...

В июле 1998 года западные банкиры наконец отказываются пролонгировать ранее выданные кредиты и требуют их возврата… Олигархи в панике бегают по коридорам Белого дома: «Сделайте что-нибудь, чтобы мы могли не платить». Говорят, голос Ходорковского в этом хоре был весьма заметен: 17 августа с «МЕНАТЕПА» причиталось 80 млн. по синдицированному кредиту. В конце концов, как рассказывают очевидцы, олигархи прибежали к Кириенко: «Мы у тебя НОРСИ отберем, в землю зароем, если ты как-нибудь не выручишь нас. Разреши не платить Западу». «Хорошо, – говорит Кириенко, – я объявлю мораторий по выплате долгов на Запад, но за это я перестану платить по ГКО» [36] .