Как дети добиваются успеха

В наши дни лучшие колледжи выпускают все меньше предпринимателей, меньше мятежников, меньше художников; в сущности, вообще меньше кого угодно – за исключением инвестиционных банкиров и менеджеров-консультантов.

Не так давно New York Times сообщала нам, что 36 процентов свежих выпускников Принстона в 2010 году заняли рабочие места в финансовой индустрии, а еще 26 процентов получили работу в категории, которую Принстон именует «услугами», и среди этих «услуг» лидируют с немалым отрывом консультации по вопросам управления. Иными словами, более чем половина выпуска уходила в инвестиционные банки или консалтинг – и ведь это после того, как с финансовой индустрией в 2008 году едва не произошел полный коллапс (а до экономического кризиса примерно три четверти выпускников Принстона выбирали для себя один из двух этих типов карьер).

Для некоторых аналитиков тот факт, что мы посылаем такое множество наших лучших и умнейших молодых людей в профессии, которые, скажем так, не славятся ни высоким уровнем личностной самореализации, ни серьезной социальной ценностью, просто является продолжением того феномена, о котором разговаривали со мной многие учителя из Riverdale: это дети, которые упорно трудились, но которым никогда не приходилось принимать трудных решений или сталкиваться с настоящими трудностями, и поэтому они вошли во взрослый мир компетентными, но потерянными.

В 2010 году экономический блогер и профессор юриспруденции по имени Джеймс Квак опубликовал проницательный пост, касающийся этой самой проблемы: «Почему ребята из Гарварда идут на Уолл-стрит?» После того как Квак окончил Гарвард, он, как и многие его однокурсники, устроился работать консультантом в области управления. И он объяснял, что причина, по которой эта дорожка так хорошо проторена, заключается не в деньгах, хотя они, конечно, тоже никому не помешают. Дело в том, что фирмы сделали эту дорожку и это решение такими простыми для принятия и такими сложными для сопротивления.

Типичный современный гарвардский студент, писал Квак, «движим скорее страхом не стать успешным, чем конкретным желанием делать что-то конкретное». Выбор профессии после колледжа для выпускников Лиги Плюща, объяснял он, «мотивируется двумя основными правилами принятия решений: 1) ограничить выбор как можно меньшим количеством вариантов; 2) делать только то, что повышает вероятность будущих сверхдостижений».

Рекрутеры инвестиционных банков и консультационных фирм понимают эту психологию и мастерски ее эксплуатируют: эти рабочие места конкурентны и имеют высокий статус, но процесс подачи заявлений и принятия работников регламентирован и предсказуем.

Кроме того, в разговорах со старшекурсниками рекрутеры приводят тот довод, что если они поступают на работу в банк Goldman Sachs, или McKinsey & Company, или любую другую похожую фирму, то на самом деле они ничего не выбирают – просто собираются провести пару лет, делая деньги, и, возможно, намекает рекрутер, принося некое благо миру. А потом, в некотором отдаленном будущем можно будет принять «настоящее решение» по поводу того, чем они хотят заниматься и кем быть.

«Для людей, которые понятия не имеют, как найти работу в открытой экономике, – писал Квак, – и которые заканчивали каждый этап своей жизни тем, что держали экзамен, чтобы заниматься наиболее престижным делом на следующем этапе, все это происходит естественно».

3. Другое испытание

Если вы – недоучившийся бакалавр Гарварда, то борьба с трудностями характера может привести вас к менее чем вдохновляющей работе в инвестиционном банке. Однако если вы – подросток, растущий в Саутсайде в Чикаго, эти терзания могут привести вас в тюрьму, или, по крайней мере, в альтернативную среднюю школу Vivian Summers. И хотя трудно спорить с тем, что общество несет ответственность за то, чтобы помочь выпускникам Лиги Плюща достичь своего полного потенциала, еще труднее оспаривать, что общество должно сыграть важную роль в успешном развитии детей, растущих в бедности и неблагоприятных условиях.

Либералы и консерваторы решительно расходятся по вопросу о том, что следует делать правительству, чтобы помочь бедным семьям, но практически каждый согласен, что что-то делать надо.

Смягчать воздействие нищеты и обеспечивать молодых людей возможностями избежать ее – это исторически было одной из самых существенных функций любого национального правительства, наряду со строительством мостов и охраной границ.