Как девица викинга любила

Она оторвала негнущиеся пальцы от верхней доски палубы и ухватилась за протянутую мозолистую руку. Так сильно, что ногти впились ему в кожу. Ингвар другой рукой схватил её за плечо и с силой толкнул по направлению к навесу. Мила зацепилась за натянутый, как струна, канат, упала на палубу, стукнулась о какую-то деревяшку. Заползла под навес. Обнаружила неожиданно сухую и теплую меховую полость. Стянула с себя промокшую одежду и обувь. Завернулась в мех. Согрелась. Ее разморило, она уснула. Но вскоре проснулась от того, что почувствовала горячее тело Ингвара. Очень близко. Буря стихла, и он тоже забылся тяжелым сном, обхватив ее рукой. А Мила, наполненная до краев невыносимым счастьем, еще теснее прижалась к нему. Нашла его лицо своими губами и …

Пронзает и ранит

Горячая дрожь-жар.

Звенит, нарастая,

Внове другой окрик…

В этот момент раздалась весёленькая трель звукового сигнала телефона. Будильник. Утро. Пора вставать и идти в «Чудесный мир».

Воскресное рабочее утро мало чем отличалось от субботнего. Пожалуй, только тем, что Игорь, как и все остальные, вошёл через дверь.

Где-то через полчаса он подошел к Миле и спросил:

— Кофе будешь?

Мила не хотела кофе, она выпила уже четыре чашки, и уже вся буквально пропиталась эти ценным колумбийским продуктом (Аскольд Валерьяныч другого не признавал). Но ей очень хотелось побыть рядом с Игорем. Поэтому она встала и молча пошла за ним.

Игорь пропустил ее вперёд и закрыл дверь в кабинет. Мила обвела взглядом комнату, нашла стул без спинки и села. А владелец кабинета молча подошел к кофемашине, сделал две чашки крепчайшего эспрессо, одну из них поставил перед Милой на стол. В этот момент она машинально бросила взгляд на его руку и вздрогнула. Чуть выше запястья четко виднелись следы ногтей.

— Не поняла. Это же во сне было. Или мне уже мерещится?

А Игорь искоса взглянул на нее и сказал:

— Слушай, а ты, оказывается, во сне болтаешь. И ведёшь себя так, что приходится отправлять тебя обратно в самый неподходящий момент. От греха подальше.

Он чуть помолчал и добавил с едва заметной усмешкой:

— Но фигура у тебя что надо. По крайней мере, на ощупь.

Мила едва сдержала желание выплеснуть содержимое чашки Игорю в лицо. Вскочила с табуретки так, что та с грохотом рухнула на пол, и пулей вылетела из кабинета.

— Значит, это был не сон. Получается, мне каким-то образом удалось проникнуть в его мир, в прошлое. Не зря же Игорь сказал, что я — сильный маг. Понять бы еще, как это произошло…

Под вечер Аскольд Валерьяныч объявил, что с завтрашнего дня по понедельникам объявляется выходной. С сохранением зарплаты. Естественно, никто не высказался против.

Поскольку в этот день лекций в универе не было, Мила решила пойти прогуляться по парку. Она не любила это время года. После летнего тепла и буйства жизни осень навевала грусть. Яркие краски умирающей до весны природы обмануть её не могли. Скоро всё это опавшее цветное роскошество пойдет в костёр или сгниёт. И наступит царство белого, чёрного и серого.

А пока что золотая пора доживала свои последние дни. Солнечные лучи скупо пробивались сквозь полуголые деревья. Разноцветная листва, уже расставшаяся с ветками, обречённо шуршала под ногами. Свежий горьковатый воздух слегка опьянил Милу. Она присела на скамейку, откинулась на спинку и закрыла глаза.

— Значит, вчера ночью я спала с Игорем. То есть с Ингваром. В смысле не с ним, а рядом с ним. В голом виде. Но ему явно было не до всяких интимов. Тем не менее, он что-то там выяснил про моё тело. А что, если бы будильник не отфутболил меня в настоящее?.. Но он же отфутболил… Или это был не будильник?

Мила вздохнула, сосредоточилась и попыталась представить, как бы это было. Перед мысленным взором девушки появилось лицо Игоря. Однако он явно чем-то раздосадован и не хочет встречаться с ней взглядом…

Золота терпкий свет

Ловит малое там,

Где дымное пахнет

Теплом очага…

Вдруг ощутимо запахло дымом. Стало душно и довольно тепло. Мила открыла глаза, но ни свет, пробивавшийся через крошечные оконца под крышей, ни пламя, пляшущее на поленьях в открытом длинном очаге, не позволяли толком рассмотреть помещение, в котором она очутилась.