Как достать профессора

Я закончил занятие и ждал свою Синицыну. Смирившись с тем, что ревность теперь — мой постоянный жизненный спутник, просто хотел побыть с ней наедине. Убедиться, что точно моя.

Она вошла тихо, стояла на пороге и теребила кончик косы.

— Смелее, — подначил я.

Моя девушка развернулась, заперла дверь изнутри и, быстро приблизившись ко мне, обняла за шею. Я прижал ее к себе, мгновенно успокаиваясь, и сделал то, о чем думал всю пару, — поцеловал ее. Полина рвано выдохнула и прикусила мою нижнюю губу.

— Руслан Евгеньевич, — томно пропела она.

— Что? — я забыл, что хотел.

— Ревность — это плохо!

— Правда? — изумился я.

— Да. Вам совершенно не идет злиться.

— Синицына, смирись, я ревнив! — признался я, подхватывая ее под бедра и усаживая на стол.

— Руслан Евгеньевич, — охнула она, когда мои губы коснулись бьющейся жилки на шее.

На ее коже появились мурашки, но Полина стояла на своем:

— Мы так здороваемся, это нормально.

— Угу, — согласился я, растягивая пуговички на ее блузке.

— Не будешь ревновать больше?

— Буду. Потому что не терплю, когда мою девушку касаются парни.

— Руслан Евгеньевич, — охнула она, когда я освободил ее грудь и сжал сосок, — я вся ваша.

— В этом у меня сомнений нет, — согласился я, — но если Назаров или кто-то из боксеров снова будет тебя обнимать и носить на руках, я забуду, что я преподаватель!

— И что?

— Потом узнаешь, — прорычал я, хватая зубами острый сосок. — Соскучился! — признался ей.

— И я, — выдохнула Полина.

Я спустил по ее плечам блузку, расстегнул лифчик, чтобы не мешал, и снова прикусил ее сосок. Полина охнула, откинулась назад, упираясь ладонями в стол.

Член встал по стойке «смирно», ее запах, уже такой привычный и родной, снова окутал все вокруг, сдвигая крышу. Она взяла меня за волосы, оторвала от своей груди и смотрела затуманенным взглядом, говорившим много больше слов. Протянула руки, ловко растягивая ремень на брюках.

Моя маленькая девочка многому успела научиться и жадно хотела попробовать все. Лязгнула пряжка, звук расстегиваемой молнии, и ее ладошка нырнула мне под боксеры, сжимая член у основания.

У меня подкосились ноги, в глазах потемнело. Я резко втянул носом воздух и сильно сжал челюсти. Я ее хотел. Всегда. С самой первой встречи, сам того не понимая. И по-прежнему хочу так сильно, что мышцы сводит.

— Руслан Евгеньевич, — хрипло пробормотала она, водя ладонью по стволу.

— Синицына, — смог выдавить я.

— Я хочу тебя, — призналась она.

И все! Стоп-кран сорвало. Я отвел ее руку в сторону, коленом раздвинул стройные ножки, одновременно задирая юбку. Меня дико заводило это ее «Руслан Евгеньевич», когда она полуобнаженная, с широко раздвинутыми коленями сидела на моем столе. До красных кругов перед глазами.

Взял ее за талию, рывком подвигая к себе, отодвинул в сторону резинку трусиков и провел пальцами по набухшей влажной плоти. Полина закусила губу, ее зрачки стали огромными, закрывая всю радужку.

Полина потянулась к моему члену, снова обхватив его ладонью. Сжала и провела большим пальцем по головке. Облизнула губы и выдохнула.

Я полез в карман, доставая презерватив. Разорвал упаковку, раскатал по себе и рывком подвинул Полину к себе. Подхватил ее под колени, раскрывая для себя и, наконец, наполнил ее собой.

Остановился, чтобы все не закончилось слишком быстро, и задвигался. На лбу появилась испарина от желания, Полина расслабилась и легла на столешницу, прикрывая рот рукой, чтобы стонать не слишком громко.

Сильнее сжал ее бедра, насаживая на себя и ускоряя темп. Смотрел на ее грудь, которая подскакивала при каждом толчке, на то, как она закатывала глаза и сильнее прижимала руку к губам. Из ее горла вырывались тихие стоны, воспламеняя меня до отключки мозгов.

И когда я почувствовал, как сокращаются ее мышцы, задвигался быстрее, продлевая ее удовольствие. Наслаждался тем, как она кончает с тихим стоном.

Наклонился, взял ее косу, намотал на кулак и резкими толчками приближал себя к разрядке. Поясницу прострелила удовольствием, из глаз посыпались искры, как бывало только с ней.

Выдохнул, приходя в себя. Оперся о свой локоть и хватал ртом воздух, пока Полина массировала коготками мой затылок.

— Моя, поняла? — выдавил я.

— Твоя, Руслан Евгеньевич, — томно и лениво призналась она, — только твоя.

Звуки возвращались. В коридоре громко переговаривались студенты, за окном щебетали птицы, а я в который раз пробовал на вкус ее губы, матерясь про себя, что перемены слишком короткие.

Полина поднялась и, пошатываясь, пыталась привести себя в порядок. Одернула юбку, поправила белье и непослушными пальцами застегивала пуговички на блузке.

Я застегнул брюки, подошел к ней и обнял со спины. Поцеловал в висок и прикрыл глаза от удовольствия.

Полина развернулась и попросила:

— Руслан, посмотри, у меня все нормально?

— Ты идеальная, — согласился я.

— Я серьезно! — надулась она. — Юбку помял…

— Я случайно, — довольным сытым котом промурлыкал я.

— Будем считать, что я поверила, — улыбнулась мне Синицына.

Провела ладонью по моей щеке и дернулась:

— Скоро пара начнется, нужно бежать. Посмотри, у меня тушь не размазалась?

— Нет.