Как достать стража. Влюбить и обезвредить

— Если бы Инния родилась высшей арсой, то, скорее всего, ограничилась бы набором Фрея, в котором преобладала бы фиолетовая магия. И поскольку современными артефактами этот сегмент спектра не определяется и считается утерянным на Леандоре, ее магию сочли бы слабой, принимая во внимание только небольшое количество зеленой. Но к счастью, вмешалась кровь другого великого вашего предка, и магия стража, к которой примешалась стихия матери девушки. Поэтому леди Инния страж с довольно сильным огнем и отменной интуицией. Набор выше всех похвал, позволяющий рассматривать девушку не только как желанную невесту, но и как перспективного мага, — подытожил страж.

О цветах магии мы уже со Светой знали. И не только из книг. Первый артефакт Фрея, который научил нас читать на языке Леандора, дал и общие сведения по истории, физике, обществознанию и магии нового мира. Итак, не родись я арсой, меня бы сочли очень слабеньким целителем.

Надо же… Фиолетовая магия — магия интуитов и предсказателей. Я всегда где-то в глубине души подозревала, что обладаю экстрасенсорными способностями, и моя интуиция никогда не ошибалась. Даже тогда, когда вела нас со Светкой на смерть. Потому что так должно было случиться, потому что так предопределено, потому что так правильно.

Фиолетовая магия — единственная магия, которую нужно развивать в течении жизни. Она не возрастает сама по себе, не становится насыщеннее с опытом, только личное взаимодействие, постоянный контакт с собой могут помочь такому магу. В идеале, хорошо бы найти учителя. Но если нет сегмента спектра, то откуда взяться специалистам? Эх, все придется постигать самой.

В одном из трактатов древности я прочитала о предсказательницах. Почему-то фиолетовой магией обладали в большинстве своем лишь женщины. Фрей был и в этом плане уникальным магом не только своего времени, а пожалуй всех времен существования Леандора после ухода первородных. Так вот, предсказательницы не только могли видеть отрывки будущего и рассчитать его так, чтобы сделать прогноз, они могли общаться с духами умерших. Своего рода некромантика, но без ходячих мертвяков и личей. Бррр…

— Примерно к таким выводам я и пришел, — ответил граф. — Но на какое отделение академии определить Иннию? Признаться, я рассчитывал на общее отделение для арсов.

— Боюсь, мой друг, выбора нет. Стражи — это карающее крыло Леандора. Нас мало, и если провидение избрало твою дочь, значит, она должна пройти по дороге своей судьбы и закончить корпус стражей, — возразил Лесар.

— Но там одни юноши! — возмутился Орас.

— Не одни, но большинство, — неохотно пояснил страж. — Всегда есть выбор, Мидр. Например, домашнее обучение. Ты, как состоятельный арс, вполне можешь себе это позволить.

— С точки зрения финансов, несомненно, но я не могу так поступить. На то есть свои причины, — вздохнул он. — Девочки едут в академию, и это не обсуждается.

Да, именно так гласило назидание Фрея потомкам, то есть, нас со Светкой. Академия — это возможность ближе познакомиться с миром, и мы обе хотели поехать учиться. Корпус стражей меня не пугал. Я еще на Земле привыкла к дисциплине и тяжелым физическим нагрузкам. Судьба сама готовила меня к новым испытаниям, и теперь, находясь на их пороге, я чувствовала уверенность в себе и была спокойна.

Волновалась лишь за Светку, потому что ее будущее находилось в тумане, а с магией вообще вышла какая-то путаница.

— Инни, передай, пожалуйста, артефакт Слане, — попросил Мидр.

Шар давно погас, но я все еще держала его в руке.

— Держи, — протянула его Светке. — И ничего не бойся. Что бы ни случилось, я рядом, и мы вместе.

— Спасибо, — выдохнула сестра и сжала артефакт в ладони и тут же испуганно вскрикнула: — Ой!

Это он… предатель магический! Сразу заработал! Почему артефакты такие вредные? Фрей наверняка был той еще занозой в заднице, вот и передал свой характер созданным им вещам. Хуже него только… Только белобрысый страж!

Звезды в шаре разгорались все ярче. Вспыхивали разноцветные вихри, кружились ленты. А потом что-то внутри взорвалось, и все пространство артефакта заполнилось невообразимой мешаниной из всех цветов радуги. Больше всего было оранжевого, но совершенно точно — в наборе присутствовало все: и красный, и синий, и зеленый…

— Ух, ты… — я глазам своим не верила. — Невообразимая красота!

Как в детском калейдоскопе, картинки в артефакте сменяли одна другую, складываясь в прекрасные узоры, но всегда на оранжевом фоне.