Он понял намек. И впервые в своей жизни осмелился пустить свои руки в путешествие по электрическому женскому телу. Было нетрудно возбудиться от его прикосновений, хотя он никогда и не делал этого раньше. Мне не пришлось ничего имитировать. Стоило ему только коснуться меня внизу, как там все обмерло и сладостно сжалось. Он ощупывал меня, поглаживал, легонько отбивал чечетку на маячке моей чувственности и жадно разглядывал.
Мое тело вело себя так, словно оно на сцене. Если бы я притворялась, меня сочли бы выдающейся актрисой. Но мои преувеличенные конвульсии были настоящими. И он мог видеть, что все по–настоящему, и мог впервые понять, какой это мощный афродизиак — ощущать любовную власть над женщиной.
Я стонала от каждого движения его пальцев, я выкрикивала его имя на языке страсти. Вдохновленный сознанием того, что впервые в жизни держит женщину в своих руках, он заменил свои пальцы ртом. На бумаге это выглядит ничтожным фактом, но в жизни моего жалкого, мизерного любовника это была веха. Он поступил так совершенно инстинктивно. Он сделал это, потому что к этому его принудили истошные вопли моей сексуальности, столь пронзительные, что выходили за порог нормального человеческого слуха, но при этом столь настойчивые, что проникали в его подкорку.
С каждым движением его языка меня все дальше уносило в царство научной фантастики, в межзвездное пространство оргазмических видений. Тут было пенящееся и бурлящее земное море, тут было багровое сияние покрытой лишайниками поверхности Марса, тут были бури Сириуса, и, в сладостной пытке ледяного пламени, тут мерцала я — в этом слиянии души и тела.
Это было началом нашего помешательства. Мы воспользовались свежим воздухом, здоровьем и энергией, и с нами произошла метаморфоза. На темных улицах ночного города мы сплетались в дверных проемах, и я торопливо седлала его пенис. Не беда, если я не испытывала оргазм, — я занималась восхитительной объездкой.
В парке, средь бела дня, я заставляла его ложиться в высокую траву, чуть поодаль от пешеходной дорожки, и мой рот принимался сновать по его пенису, а руки терзать его яички. «Нас могут увидеть, — кричал он в ужасе. — Ты должна остановиться». Но я и не думала этого делать. Я принуждала его кончить, прежде чем соглашалась продолжить прогулку. Ночью в парке мы миловались в машине. «Давай переберемся на заднее сиденье», — завлекала я. И, расстегнув его брюки, я задирала свою юбку и пускалась бешеным галопом. Однажды, разомкнув на секунду глаза, он увидел подсматривающего Тома, заглядывавшего в окно с ошалелым видом. «Мы должны остановиться», — тут же начал умолять Арно. Но я только еще более угрожающе стала поводить моими белыми ягодицами, отказываясь выпустить его, стыдя его за раболепство перед чужим мнением.
Кульминация наступила, когда, наплетя с короб небылиц, мы улизнули отдохнуть на неделю в Испанию. Днем он выигрывал чемпионаты по гольфу, а я лежала около бассейна. Ночью, пока тараканы спасались бегством в ванной, мы занимались любовью. На пятый день у меня начался жар. Есть я была не в состоянии, и он отправился ужинать без меня. Вместе с температурой росло и мое возбуждение. Я трижды облегчала свои страдания энергичными движениями пальцев, представляя вместо них у себя между ног его член.
Он вернулся ко мне в полночь.
— Полезай на кровать.
Это было впервые, чтобы он мне приказывал.
На кровати я села за руль и стала ездить на нем, чиркая днищем, нарочно провоцируя аварии, выпуская его и вновь больно и жестко беря его в коробочку. Пока он не кончил.
Я опустилась ему на грудь, выжидая, пока его съежившийся пенис не выпадет из меня. Он заставлял себя ждать. Наконец, вместо того чтобы выпасть наружу, он начал едва заметно двигаться и мягко тереться внутри меня. Не доверяя собственным ощущениям, я слегка испытала его, устроив пробный заезд. Он был по–прежнему твердым. С каждым движением он увеличивался, пока не сделался таким же, как у тантрического мастера.
— Перевернись, — скомандовал он.
Лежа на спине, в освященной временем позе женского подчинения, я ждала, что будет дальше. Нежно, но твердо он погрузился глубоко в меня. С каждой остановкой он оставлял огненный кровоподтек на моем клиторе. С каждым кровоподтеком чувствительная ткань разбухала, пока пылающая рана не прорвалась кровотечением оргазма. Струйки оргазменной крови сладко засочились сквозь мое лоно.
Выждав несколько секунд после моих сладострастных криков, он метнул на меня орлиный взор. Медленно, с оттяжкой въезжая в мои влажные недра, с закрытыми глазами он кончил в свою жертву. Мы, содрогаясь, ждали, когда кончится его оргазм. Но он тут же
— Разве ты не кончил только что? — спросила я озадаченно.
— Кончил, — кивнул он.