Как Ельцин преемника выбирал

Я в ответ: а как назвать иначе? Фанни Каплан стреляла в Ленина, белорусский гимназист Борис Коверда — в советского полпреда в Варшаве Войкова, младший лейтенант Советской армии Виктор Ильин — в своего Верховного Главнокомандующего маршала Брежнева, ленинградский рабочий Александр Шмонов — в президента Горбачева.

Кстати, о рабочих. Первым политическим убийством в советской России было убийство известного большевистского пропагандиста Володарского. Его убил петроградский рабочий Сергеев. Именно он стал первым советским террористом. Поступками этих отчаянных людей двигал вовсе не материальный расчет. Они не были наемными киллерами в современном понимании этого слова.

Интервьюер произвел впечатление человека, хорошо знакомого со многими вышедшими книгами политиков и военачальников, дипломатов и разведчиков. Поэтому прямо задал вопрос: чем отличаются мои книги от книг других авторов?

Назвал две особенности. Первая: историю пишут победители. Они определяют, кто был героем. Но ведь есть и побежденные, проигравшие. У них своя правда, свое видение борьбы, причин поражения. К голосу проигравших никто никогда не прислушивается. Честь и слава, цветы и шампанское — победителям! Побежденным — унижение и презрение, изоляция и замалчивание. Но без их свидетельств картина событий, как правило, неполна и тенденциозна. Когда я сажусь за книгу, обязательно учитываю точку зрения и проигравших.

Вторая особенность заключается в том, что победители не только пишут историю, но и переписывают ее. Каждый новый правитель в поисках близких ему аналогов пересматривает события как недавнего, так и отдаленного прошлого, и вот уже готова интерпретация, соответствующая его взглядам. Более того, каждый правитель-победитель выпрямляет историю. Разумеется, в своих интересах. Но настоящая история — это прежде всего детали, подробности. А в них, как предупреждали древние, дремлет дьявол. Он-то и представляет опасность для апологетов. Попробуйте отыскать этого дьявола в мемуарах ведомственников — ни за что не найдете!

Интервьюера интересовало, почему тираж любой из моих книг уже приближается к 50-тысячной отметке. Явление, в общем-то, для рынка документальной литературы неординарное. Ведь средний тираж книги подобной тематики раза в три меньше.

Я отнес этот успех в заслугу издательства «ОЛМА-пресс», руководители которого прекрасно знают конъюнктуру спроса и умеют подать мои книги именно так, как это нужно читателю. Вообще, очень приятно работать со столь интеллигентными и профессиональными издателями — они, кстати, закончили философский факультет МГУ. Ну и, конечно, смею надеяться, что успех моих книг связан с тематикой и с манерой изложения. Я ведь не изрекаю истину, не выношу окончательный вердикт — в такой-то ситуации было так-то, и никак иначе. Разве можно сегодня с полной уверенностью ответить на вопрос, кто привел к власти Горбачева или почему председатель КГБ Андропов победил министра внутренних дел Щелокова? В «Тайнах уходящего века» описаны 27 историй, подоплека которых не ясна до сих пор. Я собрал их под одной обложкой в надежде, что, может быть, в новом, двадцать первом веке они будут разгаданы и перестанут наконец быть тайнами.

Журналиста интересовало, какие события недавнего прошлого кажутся мне наиболее запутанными. Больше всего, конечно, на мой взгляд, загадок таят в себе эпохи правления Хрущева и Горбачева. Самая главная загадка времен Никиты Сергеевича — мотивы его борьбы с мертвым Сталиным, история так называемого «секретного» доклада на ХХ съезде КПСС о злоупотреблениях Сталина властью.

Я провел серьезное исследование правового статуса этого документа. Раньше как-то не задумывались: а на основании чего он составлен — на материалах парламентского расследования, прокурорской проверки? Мне, например, удалось выяснить — то, что рассылалось на места, было вовсе не тем текстом, с которым выступал Хрущев на съезде.

Немало загадок оставило и правление Горбачева, и прежде всего сам приход Михаила Сергеевича к власти. Была ли ему, мало кому известному партфункционеру в Ставрополе, альтернатива? Я установил: за девять лет своего секретарствования Горбачев лишь однажды выступил на пленуме ЦК КПСС — и то по узкому, аграрному вопросу. Это был абсолютно незаметный номенклатурщик. И вдруг — такой взлет! Но самая главная загадка, безусловно, — это его странная пассивность после беловежского сговора. Ведь пуща, как выяснилось, была нашпигована сотрудниками КГБ.

Традиционный вопрос для такого рода интервью: над чем сейчас работаю. Закончил книгу «Тайны уходящего века-2», дописываю последнюю главу книги «ЦК закрыт. Все ушли». Или лучше «Всех ушли»? Это книга об агонии ЦК в последний год его существования. Своеобразный «Краткий курс конца КПСС». Заключительная глава пишется трудно — о том, как живут и чем занимаются члены последнего состава Политбюро.

В планах «Покушения и инсценировки-2». Но это уже эпоха Ельцина. И террористы в ней отнюдь не романтики.