Как Ельцин преемника выбирал

Один из вертолетов, сопровождавших «МИ-8», на борту которого находился Степашин, получил восемь пробоин. К счастью, никто из членов экипажа и пассажиров не пострадал.

— Он немножко не туда залетел, — чуть ли не извиняющимся тоном произнес глава МВД.

А что, федеральному министру уже нельзя летать над территорией субъекта Федерации?

Кстати, село Первомайское — то самое, где была упущена банда Радуева, за что Степашин лишился должности директора ФСБ. И вот снова это Первомайское.

Пресса живописует об инциденте с рядовым гаишником, который на МКАД пропустил на суженный из-за ремонта участок дороги не служебный автомобиль своего министра, а грузовик с негабаритным грузом. Министр послал водителя разобраться с регулировщиком. Однако инспектор не стал нарушать правила дорожного движения даже ради своего министра. И тому пришлось послушно стоять в пробке.

Примечание 2017 года. Прочитал написанную 19 лет назад фразу о том, что глава МВД послал своего водителя разобраться с регулировщиком, и протер глаза: неужели и в самом деле так было? Неужели всего 19 лет назад министр внутренних дел ехал ночью по МКАД без машин сопровождения, следовавших спереди и сзади? Без завывания милицейских сирен, уханья и кряканья спецсигналов?

Сейчас такое представить невозможно. Ныне силовики носятся по Москве как оглашенные. От бесчисленных мигалок спасу нет. «Начальник на Руси должен ехать страшно», — писал когда-то Салтыков-Щедрин.

* * *

Голодающие горняки шахты «Центральная» города Партизанска Приморского края взяли в заложники спустившегося в забой генерального директора шахтоуправления. Для его освобождения из краевого центра направлены подразделения ОМОНа.

Шахтеры вот уже девять месяцев не получают зарплату. Всех тревожит планируемое закрытие четырех шахт, и тогда три тысячи горняков останутся без средств к существованию.

25 апреля

Знакомый журналист Валерий Бурт последние два дня при встречах отводит глаза. Мне это показалось странным, и я напрямую спросил, в чем дело.

— А вы «Комсомолку» разве не видели? — удивился он.

— Как не видел? Я ее выписываю со времени вступления в комсомол…

— А номер за 22 апреля?

— Не помню. Может, пропустил. А что там?

— Да про вас написано, — замялся он.

— Что-то плохое?

Пошел в думскую библиотеку. Открываю подшивку. На пятой полосе — обложка моей книги «Тайны уходящего века» и текст под заголовком «Я тебе открою тайну, или О чем может поведать кишка царевны?».

Некто Борис Войцеховский, представленный как ведущий клуба «Клубный пиджак. Переплеты», называет мою книгу «светской хроникой, в которой герои вчерашних дней превращаются в объект внимательного изучения обывателей». О таких вот героях, вехами биографии которых становятся не документально проверенные факты, а слухи и сплетни, якобы и решил вспомнить автор, то бишь я.

Вот, к примеру, глава о Лжеанастасии, заявившей на Западе, что она чудом спасшаяся от расстрела в Екатеринбурге дочь Николая II.

Я собрал все имеющиеся сведения об этой женщине, о кропотливой работе по установлению ее личности, вплоть до проведения генетической экспертизы фрагмента ее биоматериала в виде кусочка кишки, десять лет хранившегося в банке с парафином в одной из клиник, где ей проводили хирургическую операцию.

Ну и что тут такого? Обычная практика извлечения ДНК. Но Войцеховский ерничает, обвиняет меня в несерьезности. Приводит список других персонажей моей книги: «отец Сталина (оказывается, он спился), убийца Кирова (оказывается, его подставили), жена Мейерхольда (оказывается, ее убили), Лаврентий Берия (оказывается, его оклеветали), Михаил Горбачев (оказывается, его толкали к власти большие люди) и даже Советский Союз, который, оказывается, развалили». А что, разве не так?

И далее в том же духе. Ну, прямо как разговор пэтэушников — «гы-гы-гы».

Наверное, он никогда не слышал, что история — это сумма версий. Чем больше версий, тем ценнее исследование. Как было на самом деле, не знает никто, кроме действующих лиц. А их, увы, уже давно нет в живых. А я — собиратель версий. Исторических, имеющих документальную основу.

Валерий Бурт, конечно, прав. Читать такое про себя неприятно. Но если уж взялся за публичную деятельность, надо быть готовым ко всему. Книги читают и оценивают разные люди, попадаются и вовсе малограмотные.