Как Ельцин стал президентом. Записки первого помощника

После этого мы поднялись в лифте на смотровую площадку 102-этажного Эмпайр-стейт-билдинга. И наверное, потому, что это были самые первые впечатления, вечерний Нью-Йорк, увиденный с высоты птичьего полета, запомнился на всю жизнь. Кстати, не надо забывать, что мы были пришельцами из «антимира» и в наших головах насчет США царил вселенский хаос. Смешно сказать, иногда мне снится Америка, где очень красиво и очень сумеречно и где всегда царит какая-то тревога. Зловещий колорит… «Компромат» на США всегда жил в моем подсознании, ибо, сколько я себя помню, мне постоянно талдычили, что негры и индейцы – заложники этой страны, живут в резервациях, люди спят на помойках и что вся Америка – это сплошная несправедливость, апофеоз социальных контрастов. (Боже мой, где их нет, этих социальных контрастов!) Вот, наверное, почему мне захотелось увидеть (или наоборот – не увидеть и тем самым как бы «реабилитировать» Америку. Не смешно ли?!) «знаменитых» американских бездомных. И такое же ощущение возникло не только у меня одного. Борис Николаевич спросил у переводчика: «А где тут ваши бездомные?»

Нас привели на огороженную площадку, и там мы увидели несколько корейцев и темнокожих людей. Но по виду, по поведению и одежде их никак нельзя было ассоциировать «с идеальными» представителями «армии» бездомных. Во всяком случае они не производили впечатления людей, находящихся на грани голода и нищеты. Некоторые из них, увидев Ельцина, начали восклицать: «О, Эльцин, Эльцин!» Вот тогда Борис Николаевич произнес слова, которые затем стали достоянием всей Америки: «Хорошо бы нашим странам провести обмен своими бездомными». Потом кто-то из сопровождающих сказал: «Эти люди бастуют не потому, что им негде жить, а потому, что хотят иметь свою землю для строительства домов».

Средний заработок в Америке составляет 3000 долларов, а цена одного ананаса, как я уже говорил, – 1–2 доллара. Кто пожелает, может легко сравнить эти цифры с аналогичными нашими…

Первый познавательный день в США закончился без особого напряжения. Мы вернулись в гостиницу, утомленные и растревоженные увиденным.

День второй. «Свобода» и свобода

Американские средства массовой информации не раз цитировали слова Бориса Николаевича о его повороте на 180 градусов во мнении о США и американцах.

Эти слова Ельцин произнес в первые дни пребывания в Штатах в одном из интервью. «Всю мою жизнь, – сказал он, – я представлял себе Америку по нашим учебникам истории. Теперь, за полтора дня пребывания здесь, мое представление о США изменилось на 180 градусов. Похоже, что капитализм не находится на последней стадии загнивания, как нас учили… Наоборот, похоже, капитализм процветает. То, что вы называете трущобами, у нас было бы вполне нормальным жилищем».

Второй день неофициального визита начался в восемь утра с интервью телекомпании Си-би-эс, ее программе «Лицом к стране». Число зрителей – 1,5 миллиона человек. Ельцин тогда заявил, что у него не две правды, ибо правда одна и он ее придерживался в СССР и будет придерживаться здесь, в США. Было много вопросов, связанных с отношениями Ельцина с Горбачевым. Потом все эти вопросы превратятся в дежурные и будут с небольшими вариациями возникать всюду, где бы мы ни находились.

После интервью с Грегори Гуровым нас принял известный миллионер Боб Шварц. Собрались у него дома, в фешенебельном здании, окна которого выходят в Национальный парк. Меня поразили «холодные» мраморные полы, такие же подоконники, и никаких перегородок – лишь колонны разделяли огромный холл, где проходила встреча. Завтрак состоялся в десять утра, после чего, по инициативе Боба Шварца, на машинах мы отправились на вертолетную площадку. Погода стояла исключительная и потому, наверное, сам Нью-Йорк и статуя Свободы произвели на нас неизгладимое впечатление. Это была фантастическая фигура на фоне бирюзовой лагуны, и ее («Свободы») позолоченный факел на солнце казался ослепительно огненным. Лучший символ свободы просто трудно представить! Мы пролетели над статуей один раз, затем, сделав широкий разворот, снова облетели ее. Именно тогда Ельцин шутливо заметил, что после облета статуи Свободы он почувствовал себя в два раза свободнее.

Более часа находились мы над Нью-Йорком, любовались его огромными зданиями из стекла. В солнечную погоду они становятся золотисто-голубыми, а в пасмурную – отливают темно-синим мрамором. Побывав на тридцатом этаже такого гигантского многоэтажника, я пытался понять, к чему же крепятся стеклянные конструкции…

Затем мы посетили «Метрополитен музей», где Ельцин довольно живо делился своими впечатлениями. Он свободно называл имена художников и картины, говорил что-то об освещении и Третьяковской галерее.