Как это было

Это мы уже видели раньше. Но, возможно, не замечали, как Питер Оуэн нервно и неуклюже вертит в руке часы, лежащие в кармане куртки, ожидая взрыва, который заставит его стереть эту сцену еще раз. Но, в противном случае, все закончится, как и тогда, в повторяющемся времени, и следы, тянущиеся через паравремя, без сомнения, привлекут внимание Прищура, Зевка и Кивка.

Оуэна мало интересовало, что делают Краффт и Штамм. Он сосредоточился на том, что происходит внутри него — на душевной борьбе по поводу того, что случилось за кухонным столом. Находиться вне времени было очень удобно, можно было участвовать в происходящем, как актер на сцене, с возможностью остановить пьесу и начать заново с любого места. Но если время будет вести себя, как мельтешащие кадры фильма вместо спокойно развивающегося представления, Питер Оуэн не станет вмешиваться.

Что же все-таки тогда случилось? Головокружение все еще мучило его затуманенное сознание. От падения в бездонный океан времени во внутренностях Оуэна все еще оставалась холодная дрожь. И, тем не менее, его дикие домыслы о том, что якорь поднимается, были всего лишь безосновательными теоретическими предположениями, — по крайней мере, он надеялся на это. Вполне вероятно, что Оуэн сможет вернуться во времени еще раз безо всяких последствий. Но разве не будет умнее отматывать его максимум на несколько секунд? И не чаще, чем нужно?

Сейчас Оуэн мог этого и не делать. Все, что ему, действительно, было надо, — привести сюда Клэр, и чтобы дядя Эдмунд подписал договор прежде, чем начальник Иган прибудет, чтобы вызвать неизбежный взрыв, который, казалось, всюду преследовал его в присутствии Штамма, как молния, неизменно попадавшая в кипарис.

Оуэн жалел начальника, но помочь ему ничем не мог. Он не мог предотвратить ограбление, а Иган был тут совершенно бесполезен.

Голос дяди Эдмунда медленно проникал в мысли Оуэна. Дядя Эдмунд стоял у телефона в гостиной, невидимый глазу, но слышимый крайне отчетливо, потому что посылал в трубку яростные замечания.

— Значит, проследите за этим. И не мешкайте! — хрипло сказал Штамм, когда к Оуэну полностью вернулся слух.

Он услышал, как телефон нещадно трясут.

— Алло, алло, оператор? Соедините меня с мэром. Что? Тогда узнайте, в чем дело. Я не из городского руководства. Свяжите меня с мэром, слышите? Вопрос жизни и смерти.

— Хотите, чтобы я занялся этим? — с надеждой спросил Оуэн, заходя в гостиную с благонамеренной попыткой сбить правосудие с пути.

— Нет уж, — фыркнул Штамм. — Я с радостью справлюсь с этим сам. Алло? Джеймс? Это С. Эдмунд Штамм. Я только что вызвал полицию к себе домой. Да. Да! И требую, чтобы ты уволил некомпетентного болвана, которого ты называешь начальником полиции.

С этого момента он слово в слово повторил свою прежнюю речь, пока Оуэн неловко переминался с ноги на ногу.

— Ах... так мне позвонить мисс Бишоп? — спросил Оуэн, когда Штамм, наконец, повесил трубку со злобным самодовольством на лице.

— Почему бы и нет? — слегка удивив племянника, спросил в ответ Штамм.

Затем он дружески положил руку на плечо доктора Краффта и перебил его тихое бормотание насчет потери Макси.

— Идемте, доктор, идемте! Нам нужно закончить завтрак.

ОУЭН глубоко вздохнул и позвонил в отель «Лас Ондас»

— И ты хочешь сказать, он, действительно, собирается, наконец, продать «Леди Пантагрюэль»? — спросила Клэр скрипучим голосом, виной чему был, разумеется, телефон.

Сейчас она говорила гораздо более бодро и пребывала в возбужденном настроении.

— Питер, дорогой, ты чудо!

— Ты тоже, — с любовью ответил Питер.

Потом с полным безразличием он смотрел, как дядя выходит из кухни, неся чашку кофе, и исчезает в ограбленной библиотеке, закрывая за собой дверь.

— Тебе надо поторопиться, дорогая, — тихо сказал Оуэн по телефону. — Юрист с тобой?

— Да. Все отлично. Мы уже выходим. Пяти минут должно хватить, дорогой. Обожаю тебя.

Пока Оуэн клал трубку, из телефона доносилось нежное мычание и все те же чмоки. Предавшись радостным мечтам, он так и стоял, пока звук из дальнего конца гостиной грубо не вернул его к действительности. Это был дверной звонок, издающий очень неприятный треск.

Что-то проворчав под нос, Оуэн пошел ко входу. Иган, вне всяких сомнений.

Встревоженный доктор Краффт подскочил к двери прежде, чем Оуэн успел сделать второй шаг. От горя потери, не зная, чем себя занять, старик явно ждал прихода начальника полиции. Крупное, розовое лицо нависло над седой головой Краффта.

— Сюда, сюда, — суетясь вокруг Игана, говорил Краффт.

— Подождите! — тщетно прокричал Оуэн.

Но Иган уже пытался открыть дверь в библиотеку. Он уже ударил по ней могучим плечом, и треск разбухшего от влаги дерева заглушил крик Оуэна. Дверь распахнулась, раздался глухой стук, затем яростный вопль.

Глава VII. Якорь тащит весь корабль!

НЕСМОТРЯ на страх, Оуэну предстояло снова воспользоваться часами!