Как это было у меня: 90-е

Комната в общежитии МФТИ у нас с женой была довольно комфортная — двенадцать квадратных метров. Мы прожили в ней шесть лет, пока учились в институте, здесь мы начали воспитывать первого сына. Комната была, конечно, маленькая — но с кухней, точнее, с кухонным столом. Еще в ней имелся отдельный туалет — редкость для студенческих общежитий.

Мы были семейной парой, я был «комсомольский вожак», и потому после окончания института нас не выгнали сразу из общежития.

Когда я начал банковский бизнес, мы все еще продолжали жить в этой комнате, жена лишь изредка уезжала к теще в Коломну.

Когда же я стал получать в банке огромную по тем временам зарплату в две тысячи рублей, мы сразу сняли просторную, но старую двухкомнатную квартиру в Жуковском.

Это была наша первая квартира, где мы жили отдельно и были как хозяева.

Впрочем, уже через год я стал зарабатывать столько, что легко купил квартиру — там же, в Жуковском. Это произошло как-то буднично, хотя получение собственной жилплощади для молодого советского человека было заветной целью и мечтой — тем более для того, который приехал в столицу издалека. Мы даже толком не «обмыли» это событие.

Жизнь закрутилась так быстро, что я уже понимал: скоро все изменится, нужно передвигаться в Москву, в центр.

И через год мы купили огромную, как тогда казалось, четырехкомнатную квартиру, в самом центре, на Кутузовском проспекте — напротив дома, где жил Брежнев. Что еще было круче в 1993-м?

Эта квартира еще недавно была коммуналкой, и агенту, который оформлял сделку, пришлось расселить четыре семьи. На входной двери так и осталась висеть табличка с четырьмя фамилиями старых хозяев и новым звонком.

Квартиру мы отделали уже по-новомодному — по евростандарту.

Впрочем, в ней мы тоже долго не задержались. Мы решили пожить за городом, арендовали дом на Рублевке, поехали туда на лето — и остались там уже навсегда.

Тот первый съемный дом был большой, деревянный. Он находился в старом престижном (по советским понятиям) совминовском поселке с асфальтированными дорогами внутри, вековыми елями и большим прудом с набережной и лодками.

Попав туда, ты словно оказывался в каком-то спецраспределителе, где есть всё и где тебя никто не трогает. Вокруг тишина и покой…

Дом был деревянный, старый, ремонта в нем не проводилось давно, и уже через год мы переехали ближе к Жуковке, в поселок администрации президента, в кирпичный дом позднесоветской постройки — еще больший по размерам, с просторным парком и теннисными кортами.

Только крах банка заставил нас покинуть этот дом — арендная плата тогда показалась мне уже не по карману.

Мы переехали назад в совминовский поселок, в дом поскромнее. Жена и теща принялись как-то его украшать и налаживать быт, но именно тогда, в момент падения банка, я решил, что хватит уже ездить по съемным площадям, пора строить свой дом!

Чтобы начинать что-то новое в бизнесе, нужен прочный фундамент, нужен тыл.

Где-то в 1994-м нашей московской командой мы выкупили рядом с Рублево-Успенским шоссе огромное морковное поле, где думали построить целый поселок больших каменных домов. Кризис банка застал этот проект в самом начале, и планы пришлось поменять.

Мы решили построить что-то поскромнее и побыстрее. Выбрали канадскую технологию — строить из сэндвич-панелей.

И уже в апреле 1997 года, то есть менее чем через год после краха банка, мы наконец-то въехали в новый поселок.

Была ранняя весна, распутица. Наше «морковное» поле тогда представляло собой большую строительную площадку, где среди грязи и недостроенных фундаментов мы начали обживать наш новый собственный дом.

Первыми на это поле въехали мы, въехали всей семьей — с тещей, детьми и ротвейлером Тиной. Следом за нами въехали в свои только что построенные дома Игорь с семьей, а затем Андрей, Виталик, Леха и Серега.

И с того момента мы стали не только лучшими друзьями, но и соседями на всю жизнь.

P.S.

Сейчас то старое советское «морковное» поле превратилось в большой ухоженный престижный поселок. Дома перестроились в каменные, поселок разросся, у нас появилось много новых соседей.

Глядя на большие ели и березовую аллею, новые жители с трудом себе представляют, что здесь было раньше. Все считают, что тут вечно стоял лес.

Там выросли наши дети, и каждый год рождаются новые, кто-то умирает, жизнь идет, и мне часто кажется, что из всего, что создали и построили мы с друзьями в девяностых, только это и останется навсегда…

«Короткие деньги» (1992–1994 годы)