Как Фатхи уберег мою память

Я рассказала ему об экзотических северных ягодах, которые мы собирали в тех диких лесах. Ягодах, которые Фатхи никогда не видел и представить себе не мог. Те леса были гораздо более дикими, чем те, о которых писал Джек Лондон. Потом я ему рассказала о том, как один раз мы заблудились в лесу зимой, на морозе, и на наш костер упал с дерева снег и его потушил, прямо как в рассказе Джека Лондона, а у нас спичек больше не было, но мы не умерли, а выбрались из леса через несколько часов. Для меня это было счастливым воспоминанием, потому что такого рода приключения являлись передышкой от урбанистической напряженной ленинградской жизни. Затем я ему рассказала о походах с палатками к озерам, глубоком отдыхе. Одно счастливое воспоминание сменяло другое. Мы уже поговорили о верных друзьях детства, потом об университетских друзьях с их невероятным IQ, затем я ему с восторгом рассказала об учебе в университете, восхитительных концертах в филармонии, о том, как мы целыми днями пропадали в лабиринтах Эрмитажа с друзьями, – некоторые из них уже тогда были экспертами в области искусства. И мы с Фатхи смеялись, хохотали. Счастливые воспоминания потекли рекой.

– Фатхи, я с ума сошла? Почему на меня такая тоска накатила?

– Я точно не знаю. Ты устала, и часть твоего мозга отключилась, как та электрическая цепочка. Но я тебе серьезно говорю, такие вещи можно победить, только сделав усилие. Нужно иметь большое желание. Такое и со мной один раз случилось. Не ходи к психологам. Все, что они делают – настраивают людей против родителей. Они могут целое поколение против родителей настроить. На самом деле, человек должен быть счастлив, если родители его до восемнадцати лет дотянули и в детский дом не отправили (это, конечно, Фатхи так иронизировал). Если человек затаил злость на родителей, – продолжал он, – то пусть он покажет класс о воспитании собственных детей, но обычно этого не случается.

Говоря так, Фатхи начал немного негодовать, его жесты выдавали неравнодушие к этой теме. Такие жесты бывают у людей, выступающих в Гайд-парке в уголке спикеров.

– Мы все знаем, – продолжал Фатхи, – что гиппокамп записывает любое событие вместе с большим количеством деталей. Мы это знаем с шестого или седьмого класса школы. Однако мы забываем о том, насколько легко можно подменить любое воспоминание. К примеру, твоя бабушка готовила тебе суп, который тебе нравился. Кто-нибудь может убедить тебя, что суп был слишком простой и имел неприятный запах, и это изменит в корне память и о супе, и о бабушке. Вот что делают психологи, чтобы вытянуть из тебя больше денег.

В тот момент я не очень в это поверила, но через несколько лет из чистого любопытства посетила психолога, и меня шокировало, насколько прав был Фатхи. Так называемый специалист захотел копаться в моем детстве своими грязными пальцами, пытаясь его изменить. Больше он ничего не умел.

Закончив свою речь, Фатхи опять уснул.

Я вcтала и подняла голую руку в воздух. На ней были цветные пятна света – темно-красные, ярко-оранжевые. Однозначно рядом с Фатхи происходили чудеса – мы были внутри калейдоскопа.

Способность контролировать воспоминания стала частью меня. С годами это превратилось в мастерство.

Вот такой подарок оставил мне Фатхи. Я знаю, что если бы тогда я пошла на психотерапию, вместо того чтобы обратиться к Фатхи, психологи бы поломали мне жизнь.

Как бы они помогли женщине, которая по утрам до завтрака с трясущимися руками выкуривала две сигареты и начинала плакать каждый раз, когда кто-нибудь просил ее рассказать о прошлом, потому что она ничего о нем не помнила?

Вскоре после этого я уехала из Нью-Йорка и больше ни разу не видела Фатхи. Однако потом он меня еще раз спас. Однажды я сильно заболела гриппом и медицинской страховки у меня не было. Я страдала от температуры и бреда, одна дома и встать уже не могла. Когда больше никакой надежды не осталось, я увидела, как ко мне идет Фатхи, по-кошачьему ступая на песок, с улыбкой Алладина на лице, и в руках у него была его кожаная шикарная куртка, и он ее на песке расстелил, и запах его парфюма за $150 за маленькую бутылочку наполнил воздух, и чувство нереального счастья проникло в каждую клеточку моего тела, и от этого я расплакалась.

И опять мы несколько часов подряд курили сигареты, наслаждаясь легким ветерком с моря, тишиной и покоем, и я выздоравливала, ощущая прилив сил. Рассвет, однако, принес страшную боль, потому что галлюцинация Фатхи исчезла с первыми лучами солнца, но я смогла подняться с кровати, медленно, преодолевая головокружение, опираясь на стенку, добраться до моей сияющей чистотой кухни и выпить воды из хрустального стакана. Мои руки были слишком слабы, чтобы очистить апельсин, но хватило сил откусить от яблока, и я сразу же поняла, что буду жить. У яблока был божественный вкус, и через хрусталь стакана, глядя на восходящее солнце, можно было увидеть что-нибудь сказочное – караван в пустыне у оазиса, например.

Я до сих пор думаю, что не появись Фатхи той ночью, все бы закончилось.