Как Феникс из пепла (СИ)

Барклая с полным основанием можно назвать баловнем Судьбы, над которым Судьба в итоге жестоко посмеялась. Ведь это именно он, Барклай, был подлинным организатором Великой Победы 1812 года над непобедимым, великим и ужасным Колебателем Земли, Потрясателем Вселенной - Наполеоном, а вся слава досталась Кутузову, который был всего лишь исполнителем стратегического замысла, глубоко продуманного и выполнявшегося с неукоснительной твёрдостью в первый, самый тяжёлый период войны Барклаем! Конечно, став главнокомандующим, Михаил Илларионович сразу оценил правильность и безальтернативность стратегии своего предшественника и с блеском довёл начатое им до победного конца, но как же, должно быть, горько и обидно было в час победы на душе у "изменника-немца" Барклая!

Но обо всём по порядку...

Худородный мелкопоместный лифляндский дворянин без больших средств, без связей и высоких покровителей в столице, без особых военных дарований (ну не Суворов он был, не Кутузов!), отнюдь не отличавшийся красотой и статью, чтобы обратить на себя внимание любвеобильной матушки-императрицы, Михаил Богданович (будем называть его так - на русский манер) Барклай-де-Толли с 16-ти лет честно тянул армейскую лямку, подобно тысячам таких же офицеров (как, например, Сергей Львович Пушкин), без какой-либо надежды дотянуться к концу жизни до фельдмаршальских звёзд, если, конечно, в его заурядную судьбу не вмешается вдруг какой-нибудь Счастливый Случай. Но Счастливый Случай - птица редкая, и далеко не каждому охотнику она попадается на жизненном пути, а многие из тех, кого она всё же однажды удостаивает своим посещением, оказываются к этому не готовы и упускают птицу удачи из рук, а то и вовсе замечают её уже после того как она безвозвратно упорхнула. С Барклаем, однако, случилось по-другому...

Дослужившись тихой сапой к 37-ми годам до генерал-майора (что весьма неплохо), он, повторюсь, не имея ни протекции, ни полководческого таланта, надолго застрял в этом низшем генеральском чине. В нём, в декабре 1806 г. и вступил, наконец, во главе своего полка в составе армии Беннигсена в войну с непобедимым Наполеоном на территории Польши.

И вдруг в карьере этого ничем не примечательного прибалтийского "немца" происходит головокружительный взлёт! В апреле 1807 г. он уже генерал-лейтенант и командир дивизии, в марте 1809 г. - генерал от инфантерии, в мае того же года - главнокомандующий русской "финляндской" армией и генерал-губернатор только что завоёванной Финляндии, в январе 1810 г. - военный министр Российской империи! Что же произошло? Почему вдруг именно он?

А случилось вот что...

26 - 27 января 1807 г. у городка Прейсиш-Эйлау в Восточной Пруссии состоялось кровопролитное двухдневное сражение между армией Наполеона и русской армией во главе с Беннигсеном, закончившееся "вничью". И в конце его, вечером 27 января, Барклай, командовавший дивизией из семи полков, был ранен в руку. Ключевое слово в этом событии - "в конце", ибо, если б он был убит, или был бы ранен в начале или в середине сражения, или вообще не был бы ранен - во всех этих случаях мы бы (кроме специалистов-историков), скорей всего, знали бы теперь о Барклае не больше, чем о каком-нибудь генерале Шувалове. А согласитесь, что такая неприятная штука, как ранение случается (простите за каламбур) исключительно по воле случая. И вот это-то как раз и был тот самый Счастливый Случай, в одночасье резко переменивший карьеру дотоле безвестного, рядового генерала!

Барклая увезли с поля сражения в ближайший город в тылу российской армии, каковым оказался Калининград... о, простите, Кенигсберг. Но столица Восточной Пруссии оказалась забита солдатами, офицерами и генералами, РАНЕНЫМИ В НАЧАЛЕ И В СЕРЕДИНЕ СРАЖЕНИЯ, поэтому Барклая повезли дальше в Мемель (ныне Клайпеда). В этом приморском городке на тогдашней русско-прусской границе раненый Барклай, не позволив ретивому хирургу оттяпать ему раненую руку (что стало бы концом его военной карьеры), задержался на съёмной квартире на несколько месяцев.

А в это же время, в этот самый пограничный Мемель бежала из оккупированного французами Берлина прусская королевская чета вместе со всем своим двором. И в числе бежавших придворных был экс-директор берлинского банка, 30-летний датчанин Бартольд Георг Нибур - будущий прославленный историк - исследователь античной эпохи. Прознав, что этот Нибур привёз из Берлина целую телегу книг, Барклай, которому лечиться предстояло долго и скучно, свёл на этой почве с ним тесное знакомство.