Как готовили предателей. Начальник политической контрразведки свидетельствует...

Приехав в Тбилиси, мы окунулись в события, стремясь понять, что происходит, а главное — понять, что делать. Трудность, опять-таки, была в том, что даже мы — представительная команда КГБ — не знали настоящего содержания доклада Хрущева, нас с ним никто не ознакомил. Аргументировать призывы и просьбы, не говоря о требованиях, прекращать стихийную волну протестов приходилось чисто интуитивно, ориентируясь только на свое представление и понимание происшедшего на съезде. Это было непросто. До сих пор в памяти разговор с Маквеллой Окрориридзе, умной собеседницей, редактором газеты «Сталинское племя», издававшейся в Гори, родном городе Сталина. Она активно выступала на митингах, призывала к защите имени Сталина и непризнанию доклада Хрущева, явно пользуясь большим авторитетом и поддержкой митингующих в Гори и в Тбилиси. Она могла помочь успокоить людей, но она объясняла мне свою мотивацию вот так: «Я родилась в Гори. Наш дом рядом с домом Сталина. Я окончила школу имени Сталина, университет имени Сталина. Была пять лет сталинской стипендиаткой. Писала диплом на тему о трудах Сталина. Издаю газету «Сталинское племя». Как я могу выступать против Иосифа Виссарионовича?» Аргумент у меня был всего один: «Не могу оценивать вашу биографию и даже осуждать сегодняшнее поведение. Но если мы пойдем против партии, которую воспитал Сталин, а такое станет возможным, если не успокоить людей, то не будет ли это антисталинским шагом?» Путано, но что еще можно было сказать в такой ситуации?

Урезонить Маквеллу удалось, позже она много сделала для недопущения волны протеста против доклада Хрущева. Но ведь эта славная женщина была только одной из тех, кто звал людей к митингам в защиту имени Сталина, не зная при том доподлинно, в чем его обвинили на съезде. Аргументы для их успокоения приходилось подбирать индивидуальные в каждом конкретном случае. Они не повторялись при встречах с офицерами национальной грузинской дивизии в Кутаиси, на авиазаводе в Рустави, на беседах со студентами Госуниверситета и других вузов. Но аргументы находились и у нас, и у грузинских чекистов, контакты налаживались.

В первый же день приезда, помимо изучения обстановки в городе и выработки мер для прекращения массовых митингов, нам было нужно разобраться с задержанными на улицах Тбилиси в ночь на б марта, когда вводилось осадное положение в Грузии. Таких оказалось более четыреста человек. К утру 8 марта их осталось всего 26. Это были активисты, призывавшие к антиобщественным акциям, они грозились устроить массовые беспорядки. Остальных освободили, и это сразу изменило обстановку в городе. Нам стало легче осуществлять меры по восстановлению спокойной городской жизни.

Удалось даже уговорить руководителей ЦК Компартии Грузии выйти на площадь к митингующей толпе, как раз вернулся со съезда первый секретарь ЦК КПГ Мжаванадзе. Их встретили на митинге без восторга, но спокойно. Для того чтобы облегчить состояние людей, разрядить обстановку, разрешили местным газетам публиковать портреты Сталина, со словами, посвященными годовщине его похорон.

9 марта вышли газеты с портретами, но именно в этот день все-таки грянул кризис. На митинге появилась группа воинствующих экстремистов во главе с выходцем из города Сталинири (ныне Цхинвали), фамилия его с течением времени выпала из памяти. Группа стала звать толпу к захвату Дома связи на проспекте Руставели, с тем чтобы, используя радио, призвать мировые державы к поддержке митингующих в Тбилиси. Затея удалась, и примерно к пяти часам вечера многотысячная толпа направилась вверх по Александровскому спуску к Дому связи. Где-то на полпути раздался пистолетный выстрел. Стрелял тот самый выходец из Сталинири. Это был первый выстрел за все прошедшие дни, и он взвинтил толпу. Передние ряды в остервенении ворвались в Дом связи, смяв дежуривших на входе солдат Советской армии. Призывы толпы были неоднородны: кто-то требовал доступа к радиопередатчикам для обращения к иностранным государствам, кто-то спешил отправить телеграмму Молотову, поздравляя его с днем рождения, кто-то звал искать место, где хранились деньги Дома связи.

Выше первого этажа здания никому прорваться не удалось, но накал страстей на первом этаже был просто неописуем. Это привело к жертвам: когда толпа, оттеснив солдат, прижала их к стене, один из экстремистов приставил вилку к горлу солдата и стал ею давить. Солдат нажал на курок автомата, раздалась очередь. Часть пуль поразила людей, отрикошетив от потолка, а часть вылетела из ствола автомата, не удержанного и опущенного солдатом.

Погиб 21 человек. Больше жертв не было. Так трагически завершились события в Тбилиси, с 10 марта митинги прекратились, город перешел к обычному ритму жизни…

О событиях в Тбилиси написано много и освещают их по-разному. Но я рассказываю только то, что видел сам и что знаю.

* * *