Как я бил Гудериана

В боевом распоряжении К. К. Рокоссовский запрещал ввязываться во фронтальные бои с противником, атаковать его опорные пункты в лоб. С севера и северо-востока удар по Волоколамску должна была нанести группа генерала Ф. Г. Ремизова, а с юго-востока и юга – наша. С фронта сковывать противника небольшой частью сил. Для удара по Волоколамску с запада нам надлежало выбросить сильный отряд. Таким образом, мы охватывали вражеский узел сопротивления с обоих флангов, что, в свою очередь, обещало полное окружение противника.

В тот же день оперативные группы войск – Ремизова и наша, – развивая наступление, приступили к выполнению приказа командарма.

Танки мы держали в одном ударном кулаке и их продвижение прикрывали стрелковыми частями. Бои пришлось вести с сильными арьергардами противника. И чем дальше мы шли вперед, тем чаще наталкивались на минные поля. Гитлеровцы не пожалели мин, чтобы преградить нам путь на всех дорогах, ведущих к Волоколамску.

20 декабря в два часа ночи командир мотострелкового батальона наш «следопыт» капитан И. В. Голубев сообщил: «Третья и четвертая роты, взвод автоматчиков с боем ворвались в Возмище. В уличных боях упорно пробиваются вперед. Четвертая рота, стараясь овладеть восточной окраиной Волоколамска, имеет задачу – овладеть заводом…».

А вот что я доносил в штаб армии: «…к исходу дня 19.12.41 г. передовые части группы (мотострелковый батальон с группой танков 1-й гвардейской танковой бригады) ворвались на улицы г. Волоколамска, где вели уличные бои с противником до утра 20.12.41 г.

…17-я танковая бригада Черноярова во взаимодействии со стрелковой бригадой овладела станцией Волоколамск в 11.00 20.12.41 г.».

И еще донесения, непрерывно поступавшие от командиров частей и подразделений: «…противник заминировал мост, по которому должны пройти наши танки. Взвод лейтенанта Голикова скрытно подобрался к мосту, перерезал минные провода. Танки беспрепятственно прошли через мост. Сопровождая дальше танкистов, саперы сняли триста мин…»;

«Командир стрелкового отделения младший сержант Николай Марченко вел бой с восемью гитлеровцами, засевшими в подвале дома. Семерых уничтожил, восьмого офицера – обезоружил и взял в плен. Сам Марченко в этой неравной схватке был ранен…»;

«…экипаж танка лейтенанта Фетисова, ворвавшись в город, уничтожил противотанковое орудие, автомашину и до взвода автоматчиков».

Главные силы обеих оперативных групп и 311-й стрелковой дивизии вступили в город одновременно. Но все же первой ворвалась в Волоколамск 4-я рота нашего мотострелкового батальона. Командовал ею тогда лейтенант Терентий Рябов, человек беззаветной храбрости. Много пришлось ему испытать и в годы мирной жизни, и на войне. В первых же июньских боях он был тяжело ранен. Но как только немного окреп, отправился опять на фронт.

Выше я приводил донесение капитана Голубева. Из него ясно, что 4-я рота, овладев вместе с другими подразделениями городским предместьем – поселком Возмище, в ту же ночь подошла к восточной окраине Волоколамска. Вернее, не подошла, а, прижимаясь к земле, по-пластунски подползла к переднему краю обороны фашистов. Рывок в атаку – и мотострелки-гвардейцы уничтожили огневые точки врага, прикрывавшие вход на одну из центральных улиц, и овладели несколькими полуразрушенными зданиями.

Возможно, Рябову и его роте пришлось бы на час-другой задержаться на окраине города. Не так-то просто выкурить гитлеровцев из нор, в которых они засели. Но не прошло и пяти минут, как мотострелков обогнали тяжелые танки Александра Бурды. Пушечным и пулеметным огнем они громили вражеские очаги сопротивления. Теперь уже под броневым прикрытием Рябов уверенно повел роту вслед за боевыми машинами.

Вскоре мотострелки пробились на центральную площадь города. И здесь перед Рябовым и его товарищами открылось страшное зрелище. В глубине площади между телеграфными столбами была прибита перекладина, и на ней висели шесть мужчин и две женщины. Кто они? Мы тогда этого не знали. Но так зверски замучить фашисты могли только советских патриотов, не вставших перед врагом на колени. Бойцы 4-й роты осторожно, в глубоком молчании сняли повешенных с перекладины и положили на снег.

Позднее я узнал, что это были московские комсомольцы К. Ф. Пахомов, Н. А. Галочкин, П. В. Кирьяков, В. В. Ординарцев, Н. С. Каган, И. А. Маненков, А. В. Грибкова и Е. Я. Полтавская. Они перешли линию фронта в ноябре 1941 года, чтобы установить связь с партизанами, но были схвачены фашистами.

Но не только восемь повешенных свидетельствовали о гнусных злодеяниях фашистов в древнем русском городе. Как позднее выяснилось, в Волоколамске находился госпиталь раненых советских воинов. В тесном деревянном бараке лежало до шестисот красноармейцев и командиров. Перед уходом из города гитлеровцы забили в бараке окна и двери и подожгли здание. Оно вспыхнуло костром. Все, кто находился внутри, сгорели заживо, похоронила их обвалившаяся крыша.