Как я был экстрасенсом

Велик соблазн вернуться. Чем больше думаешь о своих былых аномальных талантах, тем больше хочется «разогреть» как следует ауру, да и пошарить ее ложноножками вокруг, как в старые добрые времена. Вот, я пишу эти слова, а у меня все так и чешется внутри от желания слегка похулиганить. Блокированная энергетика – отнюдь не мертвая или утраченная. Выдернуть пробку легче легкого. Вот только нужно ли?

Ну, когда вмажешь как следует[1], это не проблема и не вопрос. Побалуешься – и баиньки. А так, в обычной жизни – ни-ни.

Да, обещал ведь рассказать о роли психоактивных средств в жизни простого русского эмпата. Планировал целую главу посвятить «феноменам пси-восприятия с алкогольной накачкой». Описать свой опыт растормаживания подсознания и последовавшие за этим неожиданные открытия. И вдруг понял, что не смогу. Когда аномальная эмпатия – неотъемлемая часть твоей жизни, ты волей-неволей научаешься отличать винно-водочные глюки от объективных данных. Поэтому не верить себе у меня причин нет. Но… (опять это вечное «но»!). Так получилось, что несколько раз, перебрав, я сдуру прорывался в какое-то другое измерение, которое условно называю для себя «тьмой». Это было давно, сам я был молодой и сильный, контролировал свой дар посредственно, ну и…

Чернота.

Физическое ощущение перехода в некое черное пространство, заполненное физически же ощущаемой субстанцией, которую я определяю как Зло. Притом, что я в существование некоего Абсолютного Зла не верю, впрочем, как и в наличие такого же Добра. Если подходить к оценке с холодной головой – видимо, речь может идти о полной враждебности тьмы человеку, или ее неприспособленности для сколько-нибудь длительного поддержания жизнедеятельности человека, даже в чисто ментальной его ипостаси.

Каждый раз я оттуда катапультировался, поджав хвост, и лучшего способа мгновенного протрезвления, чем угодить во тьму, не знаю.

Как удивительно – побывал в невообразимом месте, и совершенно ничего путного не можешь о нем рассказать. Более того, не можешь даже предположить толком, ни где оно, это место, ни к чему оно. И вдруг, словно озарение – фраза, брошенная в разговоре женой: «Наше бессознательное пересекается с тем слоем мира, где непосредственно реализуется добро и зло».

Вы что-нибудь поняли? Я скорее почувствовал. А еще мне показалось, что я теперь знаю, откуда конкретно пришел тот чертенок, с которого начался мой рассказ.

Кстати, именно о чертенке мы разговаривали с женой, и это оказалось до того неожиданно…

ГЛАВА ПОСЛЕДНЯЯ. КАК ЭТО БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

БЕДНЫЙ МАЛЕНЬКИЙ ЧЕРТЕНОК ВОЗВРАЩАЕТСЯ ДОМОЙ

Ночь. Музыка. Коньяк. Дешевый. Сидим с женой, предаемся одному из любимейших наших занятий – выпивать и трепаться.

– Помнишь, я грозился однажды сесть за эссе «Как я был экстрасенсом»? Расписать детально весь свой аномальный опыт? Представь себе, уже начал. Раньше времени, наверное, но так вышло. Решил не разгонять попусту «Толкование сновидений», чтобы не испортить, и сам себя завел в тупик. Получилось едва-едва четыреста килобайт. Теперь нужна еще одна вещь небольшая – добить суммарный объем до нормального тома в твердой обложке. Ну, я и подумал: а почему не это? Кому-нибудь наверняка будет интересно.

– Это уж как напишешь, милый.

– Я начал прямо с чертенка. Помнишь?

– Конечно.

– Ну… за любовь.

Выпиваем за любовь. Ольга смотрит куда-то мимо меня неповторимым своим зеленым глазом, и вдруг произносит:

– А ведь это мой чертеныш был. Ты тогда не понял?

Так и говорит: «чертеныш». Звереныш, детеныш. Чувствую по интонации – речь идет о маленьком, безвредном, симпатичном даже существе. Мне года три понадобилось, чтобы при воспоминании о проходе чертенка сквозь нашу спальню не тряслись поджилки. А у нее, видите ли, «чертеныш».

– Твой?!…

– Ну да. Если мы об одном и том же говорим.

– Чес-слово, я чертей не каждый день вижу. Мы спали, он нас разбудил…

– Значит, тот. Да. Мы лежали, мимо проскакал чертенок. Помню. Это был мой чертенок. Я его вызвала…