Как я написал Конституцию эпохи Ельцина и Путина

После первого же голосования оказалось, что эпохе «одобрямс», когда две тысячи человек дружно поднимали руки, а председательствующий говорил «Решение принято единогласно!», пришел конец. Почему? Да потому что благодаря электронной системе каждый голос перестал быть безымянным. Теперь вся страна практически мгновенно могла узнать, кто конкретно, как и за что либо против чего голосует.

Результаты голосования стали персональными, публичными и доступными общественности едва ли не в режиме реального времени. Мои ровесники помнят, как во время работы съезда каждый день в стране начинался с того, что в газетах публиковались, а в теленовостях показывались на весь экран таблицы, где напротив фамилий депутатов стояли голосования: «за» — плюс, «против» — минус, «не голосовал» или «воздержался» — нолик. И вся страна, все люди знали, какой вопрос накануне обсуждался и как конкретно проголосовал тот самый Иван Петрович, которому они отдали свой голос: за или против собственности на землю, за или против отмены всевластия КПСС…

Ведь заседания съездов транслировались в прямом эфире — по радио и телевидению. И можно было видеть прохожих, которые застывали перед витринами магазинов, торгующих телевизорами, потому что экраны «показывали съезд».

И тут депутаты осознали, что теперь они зависят не от указаний партии, а от своих избирателей. Потому что им рано или поздно придется ехать в свои округа, отчитываться перед избирателями о проделанной работе и объяснять, почему проголосовал не так, как люди хотели. В конце концов, ведь потом придется переизбираться, а это уже серьезно. И оказалось, что партийный билет в кармане — совсем не главный документ. Главное — это мнение тех, кто отдал тебе свой голос, чьи интересы ты представляешь.

И это при том, что среди депутатов подавляющее большинство были коммунисты. Тем не менее голосовали они не по указке партии, не в соответствии с партийной дисциплиной, а по совести — так, как от них ждали избиратели. Коммунисты проголосовали и за многопартийность, и за частную собственность, и за свободу мысли…

Именно поэтому я считаю, что самая элементарная, самая тривиальная электронная система голосования взяла и в одно мгновение поменяла политическую систему страны.

Разве нет?

Вся власть — блокчейну!

А теперь из прошлого — прямая параллель с днем сегодняшним.

По историческим меркам вчера мы легли спать в нормальном мире, а сегодня проснулись в тотально цифровом. Настолько стремительно новые технологии меняют всё вокруг, причем не только наш быт и привычки, но также институты государства и государственного управления. Мы просто этого не замечаем, увлеченные удобствами новых цифровых сервисов, красотой гаджетов и услужливостью ботов. Но давайте вынырнем на минуточку из ласкового цифрового океана, оглядимся и попробуем понять, как изменится в будущем, вернее, как меняется уже сегодня не только наша обычная жизнь, но все процессы в политике и управлении.

Как известно, в России количество интернет-пользователей по разным данным составляет почти 80% населения. То есть четыре пятых населения уже охвачены интернетом и соцсетями. Сегодня наша страна находится на восьмом месте в мире по проникновению интернета. А это значит, что цифровая трансформация политической системы уже происходит.

Каким образом?

Тема слишком обширная, поэтому изложу только несколько позиций, которые представляются мне важными. И первая из них — рост прямой демократии.

Мы все знаем, что в маленькой Швейцарии чуть ли не каждую неделю проходит референдум по любому вопросу, который затрагивает больше чем трех человек: поднять или снизить налоги, построить ли мост через речку, поставить ли новый светофор и так далее. А в нынешних условиях, когда повсюду интернет, так и вообще можно голосовать каждый день, не выходя из дому.

Нравится это кому-то или нет, но в данном случае мы видим реальное, прямое народовластие. К которому и нам надо стремиться. Мне постоянно возражают: сравнили — где маленькая Швейцария и где необъятная Россия. Там легко референдум организовать. А в России — от Москвы до самых до окраин — сложно, накладно, да и ни к чему. Люди сами голосовать по каждой мелочи не захотят.

Проводить референдумы у нас в стране — это очень дорогое удовольствие. Вот, к примеру, расходы на референдум 2020 года за поправки в Конституцию Центральная избирательная комиссия оценила примерно в 14 миллиардов рублей, а независимые аналитики говорят о 30 миллиардах. Если подумать, то это годовой бюджет целой республики, вроде Хакасии, Тывы или Ингушетии. Так что, когда примерно к 1996 году острота политического кризиса сошла на нет, референдумами у нас больше не «злоупотребляют».