Как я нажил 500 000 000. Мемуары миллиардера с современными комментариями

Я поблагодарил его за извещение и ответил, что готов дать все объяснения, так как придется, по-видимому, просить у банка еще много денег. Мы получили от банка все, что нам было нужно, а обошлись без объяснения. Боюсь, я слишком много говорю о делах, банках и деньгах. Я ничего не знаю более позорного и жалкого, чем человек, все часы бодрствования посвящающий зарабатыванию денег. Стань я на сорок лет моложе, я, конечно, снова взялся бы за работу, хотя бы потому, что общение с людьми высокого интеллекта, находчивыми и смекалистыми, возбуждает во мне интерес и доставляет особое удовольствие. Но у меня нет недостатка в интересах, способных наполнить мой день, и я надеюсь осуществить немало планов, всю жизнь воодушевлявших меня.

Все дни своей долгой работы, начавшейся с шестнадцатым годом моей жизни и закончившейся к 55 годам, когда я удалился от дел, мне удавалось устроить себе не один час отдыха того или другого рода, чему я обязан помощи своих исключительно талантливых и прилежных сотрудников, принимавших на себя бремя управления нашими предприятиями.

Я удовлетворен количеством и качеством работы, выпавшей в жизни на мою долю. Начав работу бухгалтером, я научился большому уважению к числам и фактам, какими бы незначительными они ни были. Когда дело шло о составлении счета, относившегося к какому-нибудь из прошлых проектов, обычно выбирали меня, у которого было прямо до страсти доходящее увлечение деталями, увлечение, которое впоследствии мне пришлось обуздать.

В холмах Покантико (штат Нью-Йорк) я провел немало часов досуга, вдали от всех, в старом доме с великолепными видами, долгими часами любуясь поразительной живописностью этих картин чудесного Гудзонова озера, – и как раз в то время, когда каждая минута мне должна была быть дорога. Организовав свой бизнес, я стал вовсе не тем, кого называют «прилежным дельцом».

Это определение – «прилежный делец» – невольно напоминает мне одного моего друга из Кливленда, очень трудолюбивого человека. Я часто говорил ему – причем, разумеется, томил его скукой – о своем хобби, ландшафном дизайне, как его называют иные, а я скажу: об искусстве прокладывать дороги, тропинки и т. д.

Этот друг, который был мне близок на протяжении тридцати пяти лет, не нашел бы в своем лексиконе ничего, кроме порицания, для делового человека, убивающего свое время на такие пустяки, которые он считал детской забавой.

В один прекрасный весенний день я предложил ему провести послеобеденное время со мною – предложение необыкновенное и непонятное для предпринимателя тех времен – и полюбоваться чудесными дорогами, ведущими в парк моего имения, давно задуманными и почти законченными. Я пошел даже так далеко, что обещал ему истинное наслаждение.

– Не могу, Джон, – отвечал он, – после обеда у меня важное дело.

– Верю, – сказал я, – но это наверное не доставит тебе столько удовольствия, как вид тех дорог, с громадными деревьями по сторонам.

– Глупости, Джон, оставь меня, пожалуйста. Я говорю, что жду судна с рудой, а наши заводы давно ее ждут, – тут он потер руки от удовольствия. – За все лесные дороги в мире я не упущу случая его увидеть.

Он тогда получал по 120–130 долларов за тонну бессемеровской рельсовой стали, и, если бы его заводы простояли минуту без дела из-за отсутствия руды, он был бы уверен, что прозевал счастье в жизни.

Он же часто тупым взором, с напряженными нервами, смотрел поверх воды, ожидая прихода судна с рудой. Однажды его спросил приятель, видит ли он судно.

– Нет, нет еще, – медленно отвечал тот, – но вот-вот будет видно.

В Кливленде в то время торговля рудой привлекала особенное внимание. Мой бывший работодатель, за 50 лет до этого, получал 4 доллара за тонну при транспортировке руды, а тут представьте себе: человек, в часы досуга занимавшийся прокладкой дорог, транспортируя руду в больших судах по 80 центов за тонну, наживает с этого целое состояние!

Но теперь хочу сказать несколько слов об архитектуре пейзажей – о занятии, которому я посвящал добрую половину досуга.

Наслаждение в прокладывании дорог

Как мой вышеупомянутый старый друг, так, полагаю, и многие другие поразятся моим притязаниям считаться любителем – зодчим пейзажей, хотя и в очень скромных размерах. Полагаю, кто-нибудь слышал, что члены моей семьи специально для меня пригласили знаменитого специалиста в этой области искусства, чтобы быть уверенными в том, что своим дилетантством «я не разорю имения». Задача, которую я перед себой поставил когда-то, была такова: где лучше всего поставить в Покантико-Хиллз новый дом, который я собираюсь строить? Для принятия верного решения я предпринял детальное ознакомление с каждым футом поверхности земли; деревья стали моими старыми друзьями, с видами каждого клочка земли я был отлично знаком. Все это я изучил в совершенстве.