Как я не хотела спасать мир (СИ)

А мама, не обращая внимания на мои метания, продолжала:

— Приветствую вас в своем доме и хочу познакомить со своей дочерью, Зоей Лимерис Октус!

От досады я заскрипела зубами. Вот так просто: нашу дочь зовут доктор ЗЛО! Прошу любить и жаловать!

— Пипец! — встала я, как баран перед бойней. У меня даже левый глаз задергался. — Родители, вы когда мне имя давали, хоть на первые буквы смотрели? Или мне за счастье должно быть, что вы меня Гасилкой Мазурис Октус не назвали? Или Чувырлой Мурлин Окстись?

— Невоспитанная, — недовольно поджала губы красивая, ухоженная химерина в синем шелковом платье со шляпкой в тон. — Грубая. Как наш сын, обладающий столь тонкой душевной организацией, будет с ней жить?

— Прошу прошения, — сдвинула я свой чепчик на затылок, — мы с вами о Грегори говорим? Или я что-то упустила, и мою жертву зовут иначе?

— Думаю, — не обратила внимания на мои слова химерина, — после свадьбы молодые будут жить у нас. Мне следует привить вашей девочке соответствующие манеры и научить правилам поведения в нашем обществе.

— Думаю, — набычилась я, отмахиваясь от мамы, пока папа прикрывался брачным контрактом, а второй мужик бокалом с алкоголем, — в этом случае не выживете либо вы, либо мы. Ставлю на вас, потому что я настырная и у меня большие планы.

Наши взгляды встретились.

— Это выходит за любые рамки приличий! — взвилась чем-то сильно расстроенная дама-свекровь.

— Так давайте мы эти рамки раздвинем? — шаркнула я ножкой, вовремя вспоминая о мамином предупреждении, что мне с этими людьми недолго мучиться, а, следовательно, нужно оставить о себе хорошее впечатление. Хоть слегка и чуть-чуть. — Прошу прощения, если задела чьи-то тонкие чувства. Не хотела оттоптать. Это нервы. Я же не каждый день соглашаюсь кому-то жизнь испортить.

— И вот с этой, — (дальше что-то неразборчивое) повернулась к мужу дама, — нашему сыну предстоит жить?

— Ну это лучше, чем умереть, — утешил ее оптимистичный свекр. — Успокойся, Сиротина. Против закона все равно не попрешь.

— Была неправа, каюсь, — наклонилась я к маме. — Вы меня еще нормально назвали. Я даже боюсь спрашивать ее полное имя.

— И наш сын — взрослый мальчик, — продолжил мужчина гимн в мою поддержку. — Думаю, он в состоянии справиться с женой.

— А если нет? — покосилась на него дама. — Если это… эта…

— Вы сейчас говорите о моей дочери! — повысил голос папа. — Попрошу быть корректными и вежливыми в своих высказываниях!

— Да это я как раз корректно отзываюсь, — ядовито ответила Сиротина, вставая. — Потому что если бы я сказала все, что думаю, то таких слов в приличном обществе еще не придумали!

— Поделитесь? — загорелась я, с уважением рассматривая свекровь. — Я запишу и заучу, чтобы ненароком где не употребить.

— Если мы уже все обсудили и подписали, — чуть не расчленила меня взглядом дама, — то предлагаю закончить этот фарс и посетить девичник. Пора представить вашу дочь нашему обществу! — тут она скривилась, как от тазика лимонов.

— Всегда готова! — изъявила я желание. Все равно ничего другого мне не светит. А так, может, хоть нальют на законных основаниях. Иначе я это мероприятие просто не вынесу. Пусть лучше вынесут меня.

И мы как-то быстро перенеслись в громадный зал, полный дам разных возрастов. И все, кроме меня, в нормальной одежде. Одна я в сахарной вате с чепчиком. Это здесь так изощренно над невестами издеваются, чтобы не расслаблялись на поле боя со свекровями?

— Мам, — дернула я родительницу за руку, — мне-то что делать?

— Улыбайся и кивай, — посоветовала мне мама. — Все равно ты их не запомнишь. Потом сядем за стол, отпразднуем и вернемся домой. А там уже и свадьба…

— То есть сегодня самое страшное? — полюбопытствовала я, пока вокруг меня кружили акулы в платьях, делая вид, что я их сильно интересую. Думаю, их интересовала не лично я, а то, о чем они могут посплетничать. И дело всей моей жизни было их потребности удовлетворить!

— Многоуважаемые дамы! — рявкнула Сиротина, выпихивая меня на середину. — Позвольте представить вам невесту моего сына! Эта достойная леди, — на этих словах она закатила глаза, показывая свое отношение, — скоро вольется в наши ряды. Прошу принять нового члена…

Я прикусила язык, чтобы не сказать чего-то, что они видят дома, в темноте, под одеялом и многие наощупь. Ну, мне так показалось.

— … Надеюсь, что с вашей помощью, — выродила из себя свекровь, — она будет достойной дочерью нашей расы и пополнит ее ряды своими детьми! — И подтолкнула меня к возвышению посреди зала, где стоял пустой стол, накрытый скатертью и приборами, и три стула. Которые мы и заняли. Остальные дамы остались стоять.

— Я счастлива приветствовать новую дочь нашей расы, — выступила вперед дама средних лет в зеленом. — Позвольте мне преподнести мой подарок! — Она хлопнула в ладоши.

В зал внесли носилки и водрузили их перед нами на стол. А на носилках… лежал голый, накачанный мужик в маске, на мускулистом животе которого покоились куски мяса в соусе. И соус стекал по нему во все места. Вот мужику счастье-то привалило.

— Это что такое? — вытаращилась я на диво дивное. — Это как понимать?