Как я пишу. На творческой кухне автора детских книг

ЛАЙФХАК 3

Последняя уловка в работе с редактором действует безотказно. Сразу начинаешь ценить все поправки. Но для неё необходим опыт совместной работы хотя бы над одной книгой. Вспомните лишь один элемент в тексте, который можно счесть вашей оплошностью и который выловил, как блоху, внимательный редактор. Обычно мы, писатели, стараемся о таких «блошках» забывать, успокаивая свою совесть отговорками в стиле «с кем не бывает». А вот зря. Нужно вспомнить об этой «блохе», напечатать кусок исправленного редактором текста на листке и повесить рядом с рабочим столом. Всякий раз, когда захочется закричать: «Да что ваш редактор вообще смыслит в жизни?!» – гляньте на этот листок, и ваш пыл умерится.

Что я думаю об иллюстрациях?

Эта глава будет короткой. Пристальное внимание к иллюстрации – это всё-таки специфика, по большей части, детской литературы.

Мне кажется, что писатели в своём отношении к иллюстрации делятся на два типа. Первые имеют в голове чёткую картинку: вот так должны выглядеть герои на бумаге. Если у таких писателей возникают трудности при общении с иллюстраторами, то происходит это потому, что картинка, предложенная художником, не совпадает с той, которая в голове автора текста. Начинается долгий мучительный поиск – впрочем, часто он венчается успехом.

Второй тип писателей – «бескартиночники». У них нет чёткого представления о том, как должен выглядеть их герой или пейзаж. Таких меньшинство. Я поняла, что отношусь к этому типу, когда отдала иллюстратору первую книгу, «Выдуманного жучка». В издательстве переслали рукопись художнику, и вдруг меня опалила мысль: «А там вообще описано, кто как выглядел?» Бросилась к рукописи. Перелистала. Не описано! Вот ужас-то! Как же художник будет рисовать? Я попыталась написать редактору, что да как должно быть в тексте, и повиниться: мол, балда, ни одного чёткого портрета не прописала – штрих там, штрих тут. Но редактор не удивилась, а успокоила меня. Всё нормально. Так бывает. Художник уже работает, но мои мысли обязательно примет к сведению.

Мои книги иллюстрировали разные художники, и всякий раз я радовалась тому, чтó они изобразили. У меня почти никогда не было претензий или замечаний к иллюстрациям. Наоборот, только радость. Да, мне повезло с художниками: Ольга Громова, Елена Ремез, Мария Патрушева, Евгения Двоскина, Виктория Кирдий – признанные мастера.

Однако дело ещё и в том, что герои для меня – это прежде всего образы, оживляемые словами. Для меня слова, текст всегда важнее картинки. Так было с детства, и сейчас, когда я читаю книги, в том числе и детские, образы выстраиваются у меня в голове именно на основе слов. Не знаю, почему так происходит. В жизни я внимательна к внешности человека. Но то же самое вижу и у своих детей: с малышового возраста я могла читать им сказки с экрана компьютера или с распечатанного на принтере листа. Они любят иллюстрацию, но могут обойтись и без неё. Как и я.

Я не рассуждаю, хорошо это или плохо. Считаю, что это внутреннее качество. Кому-то очень важны картинки, кому-то – не очень.

Если вы, как и я, принадлежите ко второму типу писателей, считайте, что вам повезло: издателю будет легко с вами работать. Ведь вы с чистым сердцем оставите за ним выбор художника.

Если вам очень важны иллюстрации, попробуйте найти художника ДО того, как отправили рукопись в издательство (например, на сайте illustrators.ru). В случае его согласия поработать с вами вы отправите уже готовый макет. В детской литературе есть масса удачных примеров творческого тандема писателя и художника, которые выливались в совершенно потрясающие книги: «Жили-были карандаши» (Тамара Михеева и художник Ольга Брезинская)[17], «Нестрашные сказки про страшную Буку» (Ольга Колпакова и Светлана Прокопенко)[18], «Приключения новогодних игрушек» (Елена Ракитина и Людмила Пипченко)[19], «Аквариумные рыбки» (Наталья Евдокимова и Елизавета Третьякова)[20] и др.