Как я провел лето! (СИ)

Кир ощущал, что поток силы не истощался, и вот уже капилляры на его руках и груди треснули, оставляя ярко-красные звездочки и полоски. Кир не ощущал боли, но прекрасно понимал, что его тело с трудом выдерживает давление, ещё чуть-чуть, и сила может разорвать его на части.

Кир покинул сферу, схлопнув ее вокруг себя словно воздушный шар. Раскалённая боль обожгла разум, лишив на секунду способности мыслить здраво. Но это был не первый раз агонии и муки; Кир медленно сжимал кулаки, пытаясь собрать силу в единый поток, не давая ей свободно растекаться внутри. Словно гигантскую нить, он мысленно обматывал ее вокруг себя, делая из нее кокон, организуя в личном пространстве, виток за витком, виток за витком.

Он не представлял, сколько ещё ему нужно поглотить, но он не уступит, он не потеряет контроль. В этот момент Кир почувствовал, что двумя руками сжимает эту нить, и она, въедаясь в его кожу, становится с ним одним целым, оставляя золотые отметины на коже.

Энергия уплотнялась, собираясь вокруг него и закрывая его тело почти полностью, а затем вдруг потянулась внутрь, и Кир видел скорее сознанием, как по рукам она поднимается все выше, все ближе к разуму, затопляя остатки самоощущения, делая его частью себя.

Все исчезло.

Кир находился посередине арены совершенно один, но он чувствовал Бат-Ям чуть позади, на самом краю, он слышал и ощущал присутствие каждой русалки и тритона, пришедших посмотреть на нового короля.

Он видел каждое живое существо, снующее и живущее в своем ритме в бескрайних водных массах; все дышало и шевелилось в сознании Кира, он словно сам стал водой, окружавшей каждую живую клеточку в океане, но он также был водой внутри них, чувствуя, как бьются их сердца и движется кровь. Если бы он только захотел, любое из этих существ прекратило бы существование в тот же миг, в ту же секунду, кровь бы остановилась в их жилах и сердце погибло бы.

Кир был восхищен этой властью, его как будто стало много, как будто он заполнил собой целую планету: в каждом движении волны, каждом потоке течения, в каждом пузырьке пены был он, не важно как далеко это было; ощущение пространства исчезло, превращая все в понятие «здесь».

Он кожей ощущал, что к нему приблизилась Бат-Ям.

— Мой господин, вы счастливы?

Теперь русалка казалась ему понятной и родной. Он больше не воспринимал ее как нечто отдельное и самостоятельное.

— ДА, — ответил Кир и почувствовал, как слово волной разошлось вокруг, вспыхнув в сознании миллиардов обитателей морских пучин.

— Мы тоже счастливы, — Кир чувствовал искренность ее слов, — сегодня состоится праздник в вашу честь…

Кир перестал слушать, нет, скорее, он внимательно слушал каждое ее слово, но словно бы параллельно в его сознание вливался ещё чей-то поток мыслей. Он был неразборчив и тих, словно отдалённо касаясь края сознания.

Кир слышал зов, пусть и приглушенный миллионами кубометров воды, но все же зов. Было в нем что-то настойчивое и одновременно грустное, печать касалась водной поверхности и эхом разлеталась вокруг.

«Кир» — резонировало в его сознании, он поднял голову словно вырвавшись на миг из пут спокойствия, крепко окутывающих его душу.

— Ваше величество, — обратилась к нему Бат-Ям, и Кир потерял этот голос вдалеке, — вы меня слышите?

Пауза.

— ТЫ СОМНЕВАЕШЬСЯ ВО МНЕ?

Кир, кажется, был недоволен, что его оборвали, но тут же забыл об этом и снова вернулся на арену.

— Я не смею даже помыслить о подобном, — ответила Бат-Ям.

Кир видел, как внимательно она вглядывалась в него, изучающе, остро. Он смотрел прямо в ее стеклянные глаза, давая знать, что больше она не сильнее его, что он стал ее повелителем.

Бат-Ям потупила взор.

— Давайте вернемся во дворец и будем ожидать праздника.

Кир снова находился в жемчужной комнате, ласкаемый светом и блаженством, он чувствовал, что так он может провести вечность и почему-то осознавал, что мысли его верны. Он не исчезнет ни завтра, ни когда-либо, он вечен словно сам океан, а энергии жизни хватит на долгие-долгие столетия.

Водная гладь будет продолжать непрерывающийся поток бытия, обновляясь и продолжая свое неспешное течение вперед, затем возвращаясь к началу и повторяя оборот. Киру было приятно ощущать внутреннюю и внешнюю гармонию одновременно. Он подолгу путешествовал в своем сознании по вверенным ему владениям, наблюдая за морскими обитателями.

Вот краб отшельник старательно прячется в своей скромной ракушке от опасности вокруг. Его маленькое сердечко напряженно стучит, отдаваясь в сердце Кира. Краб осторожен, он начеку, он не движется, чувствуя враждебность в течение воды, он замер и ждет.

Мимо проплывает хищная рыба, краб превращается в камушек, ничем не выдающий свое присутствие. Рыба, разрезая воду, движется дальше, но маленькое существо все ещё в оцепенении, не доверяя ничему вокруг.

Рыба плавает в поисках пищи, какой-нибудь малой рыбешки, не успевшей укрыться от хищника в зарослях водорослей. Она видит малька и, кидаясь вперед, проглатывает незадачливую мелочь. Кир ощущает удовлетворение хищницы так же ярко, как и искорку ужаса маленькой твари в последний раз.