Как я стал переводчиком Сталина

Другим нашим соседом был профессор Задорожный, знаток украинской истории и литературы. Он носил усы под классика прошлого века Тараса Шевченко, одевался в вышитые сорочки и шаровары, заправленные в сапоги с голенищами гармошкой. Они с отцом сдружились, и Задорожный, заходя к нам и выпив пару чарок зубровки, прекрасно исполнял украинские народные песни, аккомпанируя себе на бандуре. Он и во мне развил любовь к фольклору, истории и легендам Украины, ставшей, по сути, моей второй родиной.

Наконец, четвертым жильцом нашего дома оказался сам председатель правления кооператива Наум Соломонович Ротштейн. Паспортов в Советском Союзе тогда еще не существовало и никто не подозревал о скором их введении. Тем более что старшее поколение хорошо помнило, сколь унизительна была царская паспортная система.

Когда мы въехали в квартиру, Наум Соломонович попросту записал нас в домовой книге, на чем вся процедура и закончилась. Он был очень любезным старичком, охотно делился советами в самых различных областях жизни, всегда старался чем-то" помочь. Несомненно, благодаря его заботам и общительности в кооперативе "Веселый кут" царила дружеская атмосфера взаимной выручки и доброжелательства. Кооператив намечал строительство еще нескольких жилых домов, и Ротштейн часто приходил к нам посоветоваться с отцом насчет достоинств и недостатков того или иного из проектов.

Наш район нравился мне своими прекрасными парками, тянувшимися над кручами Днепра: Мариин-ский, Царский, Купеческий сады, зеленые холмы Владимирской горки, увенчанной бронзовой фигурой крестителя Руси князя Владимира с огромным крестом. Здесь же, в большом круглом здании под высоким стеклянным куполом, размещалась "Панорама Голгофы". Она потрясла мое детское воображение реалистическими картинами жизни и распятия Христа, созданными лучшими мастерами начала века. Видения, навеянные когда-то чтением Ветхого завета, как бы обретали плоть и кровь, вызывая восторг и смирение. В начале 30-х годов здание "Голгофы" разрушили, огромное полотно панорамы исчезло. Но, быть может, его не уничтожили? Вдруг оно да найдется, и наши современники смогут наслаждаться этим произведением искусства, возродившим с потрясающей силой библейскую легенду?

Лютеранская улица

С приближением осени надо было думать о моем устройстве в новую школу. Родители хотели, чтобы я продолжал изучение иностранных языков, а здесь, по соседству, оказались кварталы, с давних времен населенные киевлянами немецкого происхождения. Улица, вокруг которой расположилась колония немцев, называлась Лютеранской (впоследствии она была переименована в улицу Энгельса). На ней находилась школа-семилетка, где все предметы преподавали на немецком, а русский и украинский считались как бы иностранными языками. Рядом со школой расположилась лютеранская кирха, где органистом был пожилой благообразный немец - герр Ульпе. Он согласился стать моим репетитором: хотя я уже довольно бойко болтал по-немецки, все же для третьего класса специальной школы этого было недостаточно. На протяжении двух месяцев до начала занятий, а также в течение первого семестра я регулярно ходил к супругам Ульпе и там окунался в своеобразную атмосферу патриархальной немецкой семьи. Меня поразили аккуратность и чистота их большой квартиры, начищенная до блеска кухонная посуда, кружевные занавесочки на окнах, аромат натертых воском дубовых панелей в кабинете хозяина. Во всем чувствовались довольство и достаток. Оказалось, что герр Ульпе вовсе не профессиональный органист. Он лишь недавно ушел на покой, а до того долгое время, даже еще до революции, преподавал историю и литературу Германии в немецкой гимназии, находившейся там же, где и наша трудовая школа. Со мной он был строг, но умел заинтересовать и привить тягу к знаниям. У него было множество свернутых в рулоны больших цветных картин с пейзажами и видами германских городов, где изображались их жители за разными занятиями: ремесленники, крестьяне, студенты, торговцы и др. То были наглядные пособия для изучения языка и пополнения словарного запаса.

Мне особенно запомнились рейнские пейзажи с их виноградниками, старинными замками, живописными переправами через реку, церковками с высокими колокольнями. Я с благодарностью вспоминал эти картинки профессора Ульпе, давшие мне ощущение атмосферы Германии задолго до того, как мне самому довелось бродить по берегам Рейна.