Как я стал собой. Воспоминания

– Но зачем? Зачем это было нужно? Европа пылала. Зачем им понадобилось конфисковать эту маленькую деревенскую библиотеку, когда они могли прибрать к рукам Рембрандта и Вермеера?

– Ответа никто не знает, – отозвался мой гид. – Единственная подсказка, которая у нас есть, это одно предложение в рапорте, написанном офицером, командовавшим этим рейдом. Этот рапорт использовался как доказательство на Нюрнбергском процессе. Теперь он находится в открытом доступе, и вы с легкостью сможете найти его в Интернете. В нем говорится, что библиотека Спинозы содержит труды величайшей важности для исследования проблемы Спинозы.

– Проблема Спинозы? – переспросил я, еще более заинтригованный. – Что это такое? И зачем им сохранять все книги из этой библиотеки, вместо того чтобы сжечь их, как они жгли все еврейское по всей Европе?

Мои гиды одновременно, как дуэт мимов, пожали плечами и развели руками – ответов у них не было.

Я покинул этот музей, имея при себе интригующую и нерешенную загадку! Манна небесная для изголодавшегося романиста! Я получил то, за чем пришел.

– Теперь у меня есть книга, – сказал я Мэрилин. – И сюжет, и заглавие!

И сразу же по возвращении домой я начал писать «Проблему Спинозы».

Вскоре я уже разработал вполне правдоподобное объяснение для нацистской «проблемы Спинозы». Из своих изысканий я узнал, что Гете, литературный кумир всех немцев, включая нацистов, восхищался трудами Спинозы. Более того, Гете упоминал в одном из своих писем, что целый год носил с собой в кармане «Этику» Спинозы! Наверняка это представляло грандиозную проблему для нацистской идеологии: как мог величайший писатель Германии быть настолько увлечен Спинозой, португальско-голландским евреем?

Я решил переплести две биографические линии – истории жизни Бенедикта Спинозы, еврея и философа XVII века, и Альфреда Розенберга, псевдофилософа и нацистского пропагандиста. Будучи яростным антисемитом и приближенным Гитлера, Розенберг отдал приказ о конфискации библиотеки Спинозы. И именно Розенберг приказал, чтобы эти книги были спасены, а не сожжены. В 1945 году на Нюрнбергском процессе Розенберг был приговорен к смерти через повешение наряду с другими одиннадцатью высокопоставленными нацистами.

Я начал писать чередующиеся главы – о жизни Спинозы в XVII веке и о жизни Розенберга в XIX веке – и создал вымышленную связь между этими двумя персонажами. Однако вскоре стало слишком хлопотно то и дело переключаться туда-сюда между двумя эпохами, и я решил вначале написать всю историю Спинозы, потом историю Розенберга, а затем, наконец, переплести эти две истории, по мере необходимости отшлифовав их и отполировав, чтобы они идеально прилегали друг к другу.

Создание повествований, действие которых происходит в двух разных столетиях, требовало множества исследований, и «Проблема Спинозы» отняла больше времени, чем любая другая опубликованная мною книга (за исключением «Экзистенциальной психотерапии»). Но я никогда не считал ее работой: напротив, я был воодушевлен и каждое утро жаждал приступить к чтению и сочинению. Я прочел – не без труда – главные произведения Спинозы, комментарии к этим произведениям и множество биографий, а потом, чтобы раскрыть оставшиеся тайны, обратился за советом к ученым, специалистам по Спинозе – Ребекке Гольдштейн и Стивену Надлеру.

Еще больше времени я потратил на изучение зарождения и развития нацистской партии и роли, которую сыграл в этом Альфред Розенберг. Хотя Гитлер уважал способности Розенберга и назначал его на важные посты, он явно предпочитал общество Йозефа Геббельса и Германа Геринга. Ходили слухи, что как-то раз Гитлер швырнул главный труд Розенберга, «Миф двадцатого столетия», через всю комнату с криком: «Кто вообще способен это понять?!»

Розенберг настолько терзался из-за того, что Гитлер любил его меньше других, что не раз обращался за психологической помощью, и я использовал в романе один из подлинных психиатрических отчетов о его обследовании.

В отличие от других моих романов, «Проблема Спинозы» – роман не учебный, но психотерапия все равно играет в нем важную роль: внутренний мир каждого из двух моих главных героев обнажается в непрерывных дискуссиях с доверенными лицами. Спиноза откровенно беседует с Франко, своим другом, который временами берет на себя роль кого-то вроде психотерапевта, а Розенберг проводит несколько сеансов психотерапии с вымышленным персонажем, психиатром Фридрихом Пфистером. В действительности и Франко, и Пфистер – единственные важные персонажи, которых я выдумал: все прочие – исторические фигуры.

К сожалению, «Проблема Спинозы» оказалась малопривлекательной для американских читателей, зато нашла благодарную аудиторию за границей: во Франции роману была присуждена премия Prix des Lecteurs за 2014 год. В 2016 году я получил письмо от Ханса ван Вейнгардена, голландского коллеги, в котором он сообщал мне, что изображение Спинозы, сделанное при его жизни, только что было обнаружено в картине Беренда Граата, датированной 1666 годом.