Как я стал собой. Воспоминания

Часто группа начинала сеанс с обсуждения моего отчета о предыдущей встрече. Иногда члены группы не соглашались со мной, порой указывали на мои упущения, но почти всегда встреча в таких случаях начиналась с большей энергией и степенью вовлеченности, чем прежде.

Эта практика показалась мне настолько полезной, что я продолжал составлять эти отчеты все время, пока вел группы. Когда ординаторы вели группу совместно со мной, они писали отчеты каждую вторую неделю. Однако составление отчетов требует так много времени и самораскрытия, что, насколько мне известно, лишь очень немногие групповые психотерапевты в Америке последовали моему примеру (если такие случаи вообще есть).

Хотя некоторые терапевты критически отзывались о моем самораскрытии, я не могу припомнить ни единого случая, в котором моя готовность поделиться своими мыслями и чувствами не помогла бы пациенту. Почему самораскрытие давалось мне настолько легко? Во-первых, я предпочел не проходить никакую послеуниверситетскую подготовку – никаких фрейдистских, юнгианских или лаканианских институтов. Я был совершенно свободен от жестких правил и руководствовался лишь результатами собственной работы, которые тщательно отслеживал. Вероятно, сыграли роль и другие факторы: мое врожденное иконоборчество (очевидное еще в юношеских реакциях на религиозные убеждения и ритуал), мой негативный опыт личного психоанализа с бесстрастным и безличным аналитиком, а также экспериментаторская атмосфера нашего юного факультета, которым управлял непредубежденный, прогрессивный руководитель.

Ежедневные факультетские совещания не относились к числу моих любимых занятий: я всегда присутствовал, но выступал редко. Ни одна из тем обсуждения – финансирование, получение грантов, распределение средств или препирательства из-за выделенных помещений, отношения с другими факультетами, отчеты деканов – не интересовала меня. Что мне действительно было интересно, так это слушать Дейва Хэмбурга.

Я восхищался его вдумчивыми размышлениями, его методами разрешения конфликтов и, прежде всего, его замечательными ораторскими способностями. Я обожаю устную речь так же, как другие любят концертное исполнение музыки, и меня приводят в экстаз слова по-настоящему одаренного оратора.

Было очевидно, что никаких навыков управления у меня нет. Я никогда не вызывался руководить сам, и мне не предлагали административные должности. Честно говоря, я просто хотел, чтобы меня не трогали и позволили заниматься моими исследованиями, писательским трудом, психотерапией и преподаванием. И чуть ли не с первых дней работы начал писать статьи в профессиональные журналы. Это дело доставляло мне удовольствие, и в нем, по моим ощущениям, я мог себя проявить. Порой я гадаю, уж не симулировал ли я свою административную бездарность. Кроме того, вполне возможно, что я не чувствовал в себе сил соперничать с другими «младотурками» нашего факультета, которые наперебой состязались за власть и признание.

Я решил поехать на ту конференцию в Лейк-Эрроухед не только для того, чтобы получить новый опыт как член группы, но и чтобы побольше узнать о «Т-группе» – важном немедицинском групповом формате, который возник в 1960-х годах и стремительно покорял Америку. (Т в термине «Т-группа» означает «тренинговая» – то есть развивающая навыки как в межличностных отношениях, так и в групповой динамике.)

Основатели этого подхода, возглавлявшие Национальную ассоциацию образования США, были не клиницистами, а учеными, специалистами по групповой динамике. Они хотели менять подходы и поведение в организациях, а впоследствии и помогать людям лучше чувствовать окружающих. Созданная ими организация, Национальные тренинговые лаборатории (НТЛ), устраивала семидневные семинары, или социальные лаборатории, в Бетеле и Плимуте в штате Мэн, а потом и организовала и ту, на которой присутствовал я, – в Калифорнии, в Лейк-Эрроухеде.

В НТЛ занимались разным: там были маленькие группы для развития определенных навыков, дискуссионные группы, группы решения проблем, тимбилдинговые группы, большие группы… Но вскоре стало ясно, что маленькие Т-группы, в которых участники давали друг другу мгновенную обратную связь, позволяли выполнять наиболее динамичные и привлекательные упражнения.

Постепенно, с годами, по мере того как группы НТЛ двигались на запад и с приходом в эту сферу Карла Роджерса, Т-группы сместили акцент на индивидуальные личностные изменения. Личностные изменения! – звучит очень похоже на терапию, верно? Членов групп поощряли давать и принимать обратную связь, быть участниками-наблюдателями, быть аутентичными, идти на риск. Со временем их характер все больше смещался в сторону своего рода психотерапии. Группы стремились менять установки и поведение участников и улучшать межличностные отношения – и вскоре уже раздавались лозунги типа «психотерапия слишком хороша, чтобы предлагать ее только больным». Т-группы развились в нечто новое – «групповую психотерапию для нормальных».